Дропкат реальности, или магия блефа - Надежда Мамаева Страница 3

Устроилась на лавке и вытянула ноги, а заодно оперла спину и многострадальную поясницу о притолоку двери, за которой в очередной раз скрылась подавальщица. Дорога изрядно вымотала Вассу. Ей хотелось поесть и поскорее завалиться спать. И особо даже неважно при этом, насколько чистой будет постель – девушка чувствовала, что рухнет туда, не раздеваясь.

Вассария отстраненно подумала, что надо бы заплатить за нумер вперед – а то вдруг еще пожалует кто, и свободных комнат вовсе не останется. Но вставать ей откровенно не хотелось.

Дородная, но при ее комплекции невероятно расторопная тетка нависла над девушкой спустя всего каких-то пару клинов, за это время Васса как раз успела отогреться, но не сомлеть от тепла.

– Чего изволит фьеррина? У нас сегодня подают бараньи ребрышки с гречневой кашей, заправленной шкварками, есть вчерашние щи с мясным пирогом, свиная рулька вот-вот поспеет… – разливалась не хуже площадного зазывалы подавальщица.

– Каши со шкварками и кружку сбитня. – Вассария мысленно подсчитывала сребры, что остались у нее в кармане. На мясо явно не хватало.

Слегка разочарованная таким скудным заказом, разносчица повернулась к фьеррине своей весьма внушительной кормой и уплыла восвояси. Уже через два клина перед Вассой стояла вожделенная каша. Положив оговоренный сребрень на столешницу, девушка принялась за еду. Между делом она отметила, как команда ловкачей обувает какого-то улана в арамского везунчика – игру до жути примитивную, но почему-то наиболее распространенную среди вояк.

Ну да – каждый о своем: портной всегда подмечает, ладно ли скроен сюртук, сапожник вперится в обувку, а шулер – знамо дело, перво-наперво отметит негласных коллег по цеху. И лишь потом может обратить внимание на то, как заезжий сказитель настраивает лютню, трактирщик утирает выступившие на проплешине бисеринки пота, а ушлый крысюк, балансируя на потолочной балке, точит зубы о пеньковую веревку, к которой привязана чесночная плеть. Надо полагать, и грызуну не по нраву забористый дух, вот и спешит избавиться от его источника. – Умная тварюшка.

Васса с непонятным ей самой азартом наблюдала за крысюком: вот плетенка начала раскачиваться, как незакрепленная стропа на гросс-мачте, и, оторвавшись-таки от балки под победный визг крыса, перевернулась в воздухе, упав аккурат на темечко солидного господина, решившего оттрапезничать в сем трактире. Голова герра при этом происшествии пострадала незначительно, зато значительно пострадала гордость, поскольку основная сила удара злополучной плетенки пришлась на парик. Он-то и смягчил столкновение, но при этом не просто съехал набок, а подпрыгнув, словно в него вселился беспокойный дух, описал плавную дугу и упал к ногам подавальщицы.

Дородная дама, несшая аж восемь кружек пива, не заметила оказии и поскользнулась на накрахмаленных буклях. При этом досталось всем: кому – само пиво (жаль, что только наружно, а хотелось бы во внутреннее употребление), кому – отборная брань в несколько этажей, а несчастному герру, хозяину парика, – еще и кружкой по голому, как коленка, темечку (это уже от щедрот души разносчицы). И если падение плетенки заметили не все, то столь варварское разбазаривание пива не оставило равнодушным почти никого. Даже каталы и вояка, которого они так ловко облапошивали, оторвались от своего увлекательного занятия.

А крысюк, никем, кроме Вассы, не замеченный, ловко пробежал по матице и спустился по другой плетенке к стойке. На ней красовался расписной поднос, на котором ароматным, пышущим жаром курганом возвышалась горка пирожков. Крыс, не будь дурак, цапнул самый большой и был таков.

После того как волнения слегка улеглись, Васса вновь посмотрела на своих «сослуживцев». Процесс раздевания улана шел вовсю: вот молодой вояка уже снимал с шеи кулон на цепочке кордового плетения. Девушка пригляделась внимательнее – подвеска, похоже, родовая, старинная. Что-то внутри Вассы дрогнуло. «Может, и мой батюшка так же вот когда-то…» – мелькнуло у Вассарии. Пока она добиралась до столицы, несколько раз видела, как работает команда катал, но в предыдущие разы ей их жертв было нисколько не жаль. С первого взгляда девушка распознавала в них заядлых игроков с трясущимися руками, неотрывно следящих за колодой. А этот улан сдается, сел играть по глупости, сначала выиграл пару раз, поверил в удачу, а как оглянулся – понял, что проиграл больше половины, и сейчас пытается отбить свое. Вон уже и не пьет принесенного вина, а в глазах отчаяние и безысходность.

Костеря себя за мягкотелость и подозревая, что добром желание помочь не кончится, девушка встала и слегка пошатывающейся походкой пошла к игрокам, по ходу умыкнув с соседнего столика у отвлекшегося ротозея кружку пива. Им Васса прополоскала рот для запаха и достоверности образа.

– Реба-а-а-а-та, ик! Я смотрю, тут в везунчика играют, ик!

Тяжелее всего далось изображение пьяной икоты, как у развязной девки.

Постояла, оглядывая честную и не совсем компанию, и, не спрашивая ни у кого разрешения, плюхнулась рядом с уланом.

– И мне сдавай! Двое на двое, – неопределенно махнула нетвердой рукой.

До этого улан играл с троими: коренной – главный катала – жилистый мужик из породы тех, что и в двадцать, и в сорок выглядят одинаково. Он смотрел на Вассу с прищуром – оценивал. Его ручной – помощник и подбрех – парнишка не старше Вассы, но уже успевший выбить себе где-то пару передних зубов, широко улыбался, явно радуясь еще одному залетному дурачку, вернее, дурочке в лице разбитной девахи навеселе, решившей испытать карточную удачу. Третий – бугай, надо полагать, именно с ним пришлось бы в конце вечера на кулаках (сабли при улане что-то не видно) разбираться молодому вояке – смотрел на девушку с энтузиазмом вола, перед которым поставили корзину яиц: в смысле – на фиг, это ему не нужно.

По едва заметному знаку коренного бугай, буркнув себе под нос, дескать, пойду воздухом подышу, поднялся из-за стола и направился к выходу, у двери обменявшись парой слов с вышибалой.

«Прекрасно, значит, и хозяин в доле с этой компанией!» – мелькнуло в голове у Вассы.

Меж тем коренной, что-то насвистывая, стал тасовать колоду и, сделав ложную подрезку, начал сдачу карт.

В глаза девушке сразу бросился неумелый крап – по нескольку точек в двух диагональных углах. Примитив, рассчитанный на вот таких простачков, как улан. Последний, кстати, косил на Вассу недовольными глазами цвета янтаря. Странно, обычно у слегка смуглых, темноволосых, к коим относился спасаемый, и глаза более темных оттенков («Гляди-ка ты, природа расщедрилась на столь дивное сочетание!» – ехидно прокомментировал внутренний голос девушки). Небольшой шрам на лбу, почти у линии роста волос, и тонкая заиндевелая прядка на виске говорили о том, что жизнь у молодого вояки бурная, не всегда легкая.

Улан не оценил порыва Вассарии и попытался избавиться от нежданного карточного партнера:

– Может, вы, юная леди, найдете себе другое развлечение?

Хотя, если вслушиваться в интонации, а не смысл, выходило: «Шла бы ты, деваха, отсюда, проспись сначала!»