Долина драконов. Книга вторая. Магическая Экспедиция - Елена Звездная Страница 3

И теперь нужно думать, что с этим всем делать. Хотя, что тут думать — дальнейшее зависит исключительно от лорда Энроэ. И тут я могу лишь предположить, что меня ждет. Гарантировать могла только одно — Горски несомненно потребует, чтобы я извинилась перед ним максимально постыдным и принародным способом… Вероятнее в сего в зале собраний и на коленях, чтоб его!

Остановившись, запрокинула голову и тяжело дыша посмотрела в небо. Небо вновь затянулось тучами и грозило разразиться снежной бурей к ночи.

Успокоившись, пошла дальше. Так, принародное унижение я выдержу, не знаю, как, но выдержу, выбора у меня нет. А вот что будет дальше, уже вопрос… То, что меня обвинят в происшедшем сомнений нет, сомнения имеются лишь в том, какое наказание изберет лорд Энроэ. А в его власти практически все — от заключения в тюрьму в том случае, если мне вменят покушение на гонца, до казни на королевской площади, если лорд дознаватель решит инкрементировать покушение на честь и достоинство короны.

Остановилась снова. Постояла, держась за дерево. Хотелось расплакаться и от досады, и от обиды на судьбу, волей которой именно в этот момент во двор въехал королевский гонец, на Горски, у которого не хватило ни ума, ни достоинства чтобы готовиться самостоятельно!

И не успела я дойти до здания университета, как над всем учебным заведением раздался заунывный голос Овандори:

«Всем студентам немедленно собраться в зале собраний, приказ ректора».

Началось.

Стараясь даже не думать о том, что меня ждет, я торопливо вошла в университет, свернула к жилому корпусу, поднялась на второй этаж и пройдя мимо выкрашенных в разные цвета разукрашенных сердечками, цветочками и блестящими камешками из горного хрусталя дверей, дошла до единственной простой деревянной двери. Присмотревшись к ней, привычно деактивировала тройку мерзких заклинаний типа «Ногтевая сыпь», достав из кармана салфетку, осторожно взялась за ручку и не зря — ее в очередной раз измазали ваксой, и только после этого открыла и вошла в свой маленький волшебный край. Моя комната. Моя целая комната, с двумя окнами, нормальной кроватью, не под крышей где всегда или убийственно холодно, или столь же убийственно жарко. И пусть с маленьким, но душем прямо в прилегающей уборной. И пусть это была самая скромная комната на этаже, для меня она была просто великолепна.

Сняв плащ, повесила его на вешалку в угол, под ним разместила сапоги, переобувшись в туфли, учебники сложила на полки в шкаф, свое эссе как и прочие научные работы предусмотрительно спрятала под доской в полу — мою комнату взламывали уже трижды, пытаясь отобрать то, что сами делать никак не хотели. Причем в первый раз, когда украли курсовую и две контрольные, преподавателей совершенно

не смутило то, что у сданных им работ, на титульном листе было зачеркнуто мое имя, и вписано чужое. Ивлин Дарски просто попросили в следующий раз аккуратнее оформлять работу.

Именно после этого случая я начала совершенствовать защитную и охранную виды магии, и устроила целый сейф в полу, потому как стены эти… нелюди простукивали, а вот о возможностях полов не догадались пока.

И только после, усилив защитные плетения, я, на ходу поправляя мантию и волосы, поспешила на место экзекуции. Несомненно, меня ждала очень впечатляющая экзекуция, максимально болезненная для моего самолюбия, хотя… о каком самолюбии может идти речь, если дело касается сироты столь непрезентабельного происхождения, что для меня величайшим благом должно быть любое предложение ложа и защиты.

Непонятно каким образом, но студенты уже знали о случившемся. Вслед мне летели насмешки, а глаза мне откровенно усмехались, громко и подробно смакуя предстоящее. И да — большинство, как и я пришли к выводам, что Горски обязательно заставит меня встать на колени, некоторые, правда, гарантировали что еще и сапоги его целовать потребует.

Зал собраний гудел как растревоженный улей.

Ярко освещенный как горящими по стенам факелами, так и магическими светильниками принявшими вид полупрозрачных свечей, он был забит студентами до отказа, но когда я появилась, все издевательски расступились, образуя для меня своеобразный путь на плаху. Горски уже стоял там — горделивый, откровенно ухмыляющийся, вставший на первую ступеньку, ведущую на высокий, огражденный парапетом постамент, на котором уже собрались преподаватели. Магистр Аттинур, заметив меня, скривился как от зверски-кислых ягод, и повернулся к драконам. Их было пятеро — двое в черных мундирах, один в белой сверкающей словно сотворенной из снега мантии, и еще двое в серебристых мантиях, оба с символикой дома Владыки на воротниках. Драконы в мантиях были магами, причем снежный насколько я поняла из разговоров между студентами и преподавателями, являлся невероятно сильным магом, и вот все они трое исследовали лаборатории и тайные библиотеки университета. Драконы же в черных мантиях были чем-то вроде дознавателей — они везде ходили совершенно беспрепятственно, они проверяли охранные заклинания по периметру университета, и из-за них практически полностью прекратились любые издевательства над бедными студентами. То есть нас по-прежнему презирали, нам устраивали разного рода пакости, но никаких больше избиений, никакого физического вреда, никаких «случайно» опрокинутых столов, стульев, подносов с едой и прочее. Просто никто из наших прежних мучителей не хотел больше в момент издевательств вдруг оказаться подвешенным за ногу, посреди все той же столовой. И драконы не делали различий между парнями и девушками, как сказал халоне Зэрнур, старший из черных, «У мерзости нет пола». Произнес он это в тот эпический момент, когда вылившая на меня остатки супа Айдалин Ванески, двоюродная племянница короля, истошно верещала вниз головой, удерживаемая драконом за лодыжку, а ее жених Вилиан Раймс настаивал на спасении нареченной, мотивируя тем, что это же девушка. В результате дракон продержал ее почти четверть часа, после чего разжав пальцы, обеспечил вовсе не бережное возвращение практически принцессы на землю. И что за подобное обращение с особой королевской крови было драконам? А ровным счетом ничего. Говоря откровенно, если бы даже Зэрнур голову ей оторвал, ему бы ничего за это не было, и даже самые напыщенные студенты прекрасно об этом знали. К слову драконам можно было пожаловаться, и я знала что и Славен, и Тихомир, да и остальные из стипендиатов не раз уже подходили к черным и те вмешивались в случае необходимости, Тихомиру вообще курсовую вернули где-то месяц назад… но я за помощью никогда не обращалась. Привыкла со всем разбираться сама, да и… напутственные слова Главнокомандующего до сих пор жгли каленым железом.

И в этот момент появился лорд Энроэ.

Едва вошедший на постамент через служебные двери дознаватель подошел к парапету, все студенты тут же притихли, заинтересованно поглядывая на меня, на выпячивающего грудь Горски и на дознавателя. Все с азартом предвкушали расправу, явно втайне надеясь, что она будет кровавой. Горски предвкушал так же, и пользуясь тем, что я стояла недалеко, громко шепнул мне:

— Готовься вылизывать мои сапоги, Радович.

Искренне надеялась, что до этого не дойдет — драконы же здесь. Могли бы не появляться, да их и не ждал никто, но раз они пришли, то до поцелуев сапог Айвана дело точно не дойдет. На колени скорее всего поставят, но надеюсь этим ограничатся. Как к примеру Горски ограничился требованием дать списать, а раньше просто отобрал бы работу и дело с концом.