Танец для демона. Эпизод I - Анна Кувайкова Страница 3

Порывистым движением подойдя к столу, я медленно провёл пальцами по глубоким выемкам, оставшимся от неосторожных движений изящных рук. Такие же следы до сих пор оставались на черепице крыши Академии, где я в первый раз проявил столь непозволительную неосторожность и подпустил практически незнакомую девушку настолько близко к себе, насколько это было возможно. Жалел ли я об этом когда-нибудь? Нет.

Никогда.

Отогнав призрачные видения прошлого, в котором я слишком ясно видел тебя и даже слышал твой смех, хотя не слышал его наяву ни разу, лишь голос во сне-воспоминании, похожий на журчание горного ручейка, я вернулся в комнату, невольно сдержав шаг на пороге двери, ведущей из спальни в лабораторию.

Тихого сопения, так поначалу раздражавшего слух, а потом ставшего столь привычным, что без него я не мог заснуть, так и не услышал. Большое глубокое кресло в углу пустовало, а девушка, лежащая на кровати, действительно была мертва…

Неслышно подойдя, я опустился на колени, взял в руки безвольно повисшую кисть, поглаживая края сквозной раны, чувствуя, как под пальцами скатывается спёкшаяся кровь. Её тонкие пальцы, так уверенно державшие когда-то в руках парные саи, забытые на столе, были холодны как лёд, тускло блестя в полумраке серебряными ногтями.

Ледяная, безжизненная, некогда нежная и даже родная.

Я пропустил тот момент, когда обладательница этих рук стала частью моей жизни, да и, пожалуй, самого меня, когда эти руки бережно, ещё не до конца владея собой, но всё же распутывали мои волосы после вылазки в поисках призрачного города светлых эльфов.

Никому и никогда я бы не позволил этого.

Опершись локтем на край постели, невесомо погладил гладкую, желтоватую сейчас кожу на лбу мёртвой девушки. Проследил изящный излом тонких бровей, провёл по милому носику, коснулся чуть полноватых губ.

Лицо юной вампирки оставалось бесстрастным, холодным, безмятежным.

Горечь заливала душу при мысли, что она больше никогда не вернётся. И что теперь, рядом с могилой Самины Та’Лих, на девятом полигоне, уже завтра появится ещё одна, погребя под слоем свежей земли всё то, что я не ценил.

Саминэ.

Маленький, вечно испуганный котёнок, упрямый, немного своенравный, но какой-то невообразимо домашний, дарящий покой и уют лишь одним своим присутствием. Как я не замечал этого раньше?

Жрица Латимиры, вампир, ходячая катастрофа, боявшаяся всего девочка без воспоминаний, наследница пропавшего рода…

Нет.

Склонившись, на мгновение прижался губами к ледяному лбу, не сдержав порыва, и, отстранившись, последний раз провёл пальцами по лицу своей воспитанницы.

Для меня она всегда останется маленькой немой девочкой, которую я когда-то нашёл на залитой кровью площади Мельхиора…

Бережно положив безвольные кисти рук на неподвижную грудь, в которой зияла тёмная глубокая рана в том месте, где когда-то билось сердце, я опустился на пол, положив собственные руки на согнутые колени. Рядом лежал кинжал из чёрного металла, вынутый мной из её тела после возвращения.

Почему я принёс её сюда?

Не знаю. Мне казалось это правильным. Место вампирки всегда было и оставалось здесь, в Академии некромантии, в этой комнате, в этой спальне. Рядом с нами… Рядом со мной.

Она давно и прочно вошла в мою жизнь, став частью её.

А лишаться части своей жизни, как оказалось, невыносимо больно…

Я склонил голову, позволяя дождевым каплям вновь начать свой бег.

Пускай так. Пускай хотя бы на время. До тех пор, пока не наступит рассвет, пока не вернётся из подвальной лаборатории Рик, пока по всей комнате не разольётся отчётливый, невыносимый, приторно-сладкий аромат смерти… Она должна быть здесь. Я её не отпущу.

Не сейчас.

Кап… Кап… Кап…

Вода, стекающая с волос, застучала по каменному полу. За окном тусклые зарницы расчертили небосвод, порыв ветра бросил в стекло пригоршню дождя, и капли вновь мерно застучали по подоконнику. Очередной раскат грома показался неимоверно слабым на фоне того, что творилось ранее…

Тук-тук…

Я резко вскинул голову, услышав смутно знакомый, едва различимый чувствительным слухом звук. Напряжённо вгляделся в восковую маску лица, но тут же зло усмехнулся, тряхнув головой. Невозможно.

Просто показалось. Пробитое насквозь сердце не сможет забиться вновь. Кто лучше некроманта может об этом знать?

Тук… тук…

Вскочил, уже отчётливо распознав звук, похожий на слабое, но отчётливое биение сердца. Наклонившись, приложил руку к бледной щеке девушки, но изменений не увидел. Напряжённо прислушался, но дыхания, даже слабого, едва уловимого, не ощутил. Прощупал артерию на шее, но пульса не было.

Нет. Неужели показалось? Неужели невыносимое желание видеть её живой и невредимой выдаёт такие болезненные шутки, играя с воображением?

Тук… тук… тук…

Едва не рыкнув, приложил ладонь к ране на груди девушки и с невероятным удивлением почувствовал слабый, едва ощутимый толчок сердца, потом ещё один. А затем медленно, неохотно, словно через силу, мёртвое сердце забилось вновь в слабом, рваном, но все же ощутимом ритме.

Быстро, едва ли не судорожно проверил и обнаружил слабый пульс, а после, через невыносимо долгое мгновение, её кожа чуть потеплела. Не настолько, чтобы можно было назвать её живой, но более и не походила на ледяные, суховатые покровы свежего трупа. Желтизна пропала, а спустя томительные минуты ожидания появилось дыхание и длинные пушистые ресницы на прикрытых веках затрепетали…

В тот же миг, когда хрупкое тело выгнулось, ногтями разрезая тонкое покрывало, бледные веки чуть дрогнули и наконец распахнулись, открывая залитые болью и кровью некогда золотисто-карие глаза.

И тогда, не выдержав, я сжал её в своих объятиях. Резко, сильно, практически до хруста костей…

Она жива!!!

– Эльсами, – хрипло выдохнул, путаясь руками в её волосах, судорожно вдыхая её едва уловимый запах и не получая ответа, но прижимая к себе ещё крепче.

Я боялся… упырь меня побери, я действительно боялся, что в один момент всё это окажется лишь призрачным видением, плодом моего больного воображения, которое так жаждало увидеть мою воспитанницу среди живых, что подкинуло слишком яркую картинку. Я боялся того, что всё это вдруг окажется сном, галлюцинацией – чем угодно, но не желанной правдой, где Саминэ действительно была жива и невредима…

Но нет – неожиданно рванувшись вперёд, девушка набросилась на меня, сбив с ног, на миг сверкнув алыми глазами. Хрупкие пальцы сильно, до боли сжав плечи, вонзили в них серебряные ногти. От удара о пол на миг перехватило дыхание. Но всё это было лишь мелочью, когда в мое горло, практически разрывая его, впились острые клыки вампирки. И, видят боги, я как никогда был рад этому!