Огонь в твоем сердце - Дана Арнаутова Страница 3

Сжавшись в комок, заставляя себя не барахтаться, чтоб не запутаться еще сильнее, Йанта полоснула сотворенным лезвием по ячейкам, почти успела вывалиться, но азартно орущие моряки Фьялбъёрна оказались быстрее — и она опять вылетела на палубу под крики и хохот. Перекатилась в неводе, содрала обрывки, поднимаясь на одном колене. В глазах темнело от ярости: ладно же, сами напросились….

— Что, ярл, стареешь? — прозвучал немного поодаль странный шипящий голос. — Раньше от тебя девы в море не прыгали. И добычу ты по два раза не ловил. Неужто новую подстилку приглядел? Так она, вроде, еще живая, для твоего корабля не годится. Впрочем, с тобой это ненадолго…

* * *

Фьялбъёрн насторожился, на миг забыв о добыче. Воздух над палубой задрожал зыбким маревом и словно сгустился, несколькими шагами дальше из него соткалась костлявая сгорбленная фигура. Пряди длинных чёрных волос обрамляли лицо и живыми водорослями спускались на грудь, такую же неестественно белую, с мерзким синюшным оттенком, как и все остальное обнаженное тело. Взгляд, словно у мёртвой тухлой рыбы, почти ласково огладил вытянутую из моря девицу. Этого еще не хватало!

— С каких пор веденхальтии настолько потеряли страх, что приходят прямо на мой корабль, Вессе? — холодно спросил Фьялбъёрн.

Вместо ответа водяной улыбнулся, и ярлу показалось вдруг, что горло сдавливают чужие руки. Моряки замерли на месте. Фьялбъёрн нахмурился — творилось что-то неладное.

Ничего не говоря, Вессе продолжал недвусмысленно пялиться на спасённую:

— Хороша подстилка, ярл. Живая, горячая, долго продержится…

Он повернулся к драугу.

— Давно не тревожил ты моих вод, капитан «Линорма», вот я и решил посмотреть, как поживает старый друг.

— Насчет подстилок тебе виднее, полагаю, — неожиданно ядовито ответила девица.

От Фьялбъёрна не ускользнуло, правда, как четко очерченные тёмные брови сошлись в линию, и девушка зябко повела плечами. Как там её имя? Йанта? Замерзнет ведь. Надо было в каюту ее вести, а не на палубе лясы точить… А девица продолжила с той же невинной ядовитостью:

— Выглядишь так, словно об тебя год вытирали ноги, заходя в придорожную харчевню. А вот на большее вряд ли кто-то польстился. Может, на это и злишься?

Команда плеснула хохотом и предположениями, на что именно обижается Вессе. Но даже признанные зубоскалы что-то были не в ударе, будто тревога, витавшая вокруг Фьялбъёрна, передалась и им. А спасённая, не обращая внимания на выкрики, сделала маленький шажок к стоящему рядом Лираку и что-то шепнула. Моряк кивнул и, вынув из-за пояса простенький нож с костяной ручкой, отдал ей.

— Ах ты… — зарычал веденхальтия, с места жуткой лягушкой прыгая к девчонке.

Мир остановился. Воздух вдруг стал тягучим и плотным. Фьялбъёрн рванул наперерез, но все стало, как в дурном сне, когда хочешь — и не можешь шевельнуться. Так, словно и «Линорм» с командой, и сам драуг вмурованы в огромную ледяную глыбу, и бессильная ярость топит лед, но не успевает…

За пару мгновений до того, как белесый ком тела веденхальтии коснулся палубы, а взбешенный Фьялбъёрн смог скинуть оцепенение и двинуться с места, что-то дрогнуло. Лед оказался льдом не для всех. Мелькнул белый рукав тонкой рубашки — девушка, вытащенная из моря, подняла перед собой руку и наотмашь резанула ладонь. Несколько слов незнакомого языка упали тяжелыми камнями — по спине Фьялбъёрна пробежали мурашки. Веер алых брызг, не долетев до палубы, вспыхнул слепящим пламенем. И в этом пламени, озарившем, казалось, даже море вокруг, драуг увидел, что весь «Гордый линорм» опутан нитями чар веденхальтии. Пламя перекинулось на них, летя от одной нити к другой, сжигая, уничтожая, превращая в пепел. Вессе с проклятьями начал отступать, но спасённая повелительно указала окровавленной ладонью — и ало-золотым клинком пламя метнулось вслед, окутывая веденхальтию с ног до головы.

С душераздирающим воплем Вессе выпрыгнул за борт. И мгновенно мир стал прежним. Гомонила вокруг команда, тревожно и зло выясняя друг у друга, что случилось и чем закончилось. Никто и разглядеть ничего толком не успел! Фьялбъёрн же восхищённо смотрел на стоявшую перед ним девицу. Ворожея! Да ещё какая! Не из Аш-Шарама ли? Вот так запросто сжечь чары веденхальтии да еще и выгнать его самого! И это что же такого придумал Вессе, что вся команда не могла двинуться с места. Разве что Лирак устоял да сам Фьялбъёрн. Но мёртвый ярл сильнее всех вместе взятых, а его помощника хранит собственный секрет.

Послышались крики одобрения, а ворожея обвела всех затуманенным взглядом. Ещё несколько мгновений назад в глазах бесновался чёрный огонь, будто кто костёр из Мрака развёл, но сейчас в ее зрачках было пусто. На палубу с волос и одежды стекала вода, с ней смешивалась кровь из ладони и с лезвия ножа. Девушка сделала неверный шаг, покачнулась и рухнула на палубу, разметав длинные черные косы.

— Щупальца кракена в глотку! — выругался Фьялбъёрн, подлетая к ней и опускаясь на колени. Ну и вид! Золотисто-смуглое лицо девчонки теперь заливала землистая бледность, похлеще, чем у гадины водяного, а грудь вздымалась часто-часто, будто ворожее не хватало воздуха.

Все-таки накрыло силой веденхальтии! Проклятый Вессе, поймать бы да сломать пополам! Но это все потом, а с ней что делать? Дыхание все прерывистее и тише… Госпожа Смерть уже готова накинуть на неё покрывало!

— Совсем плохо, — покачал головой нахмуренный Лирак, подтверждая то, что ярл видел и так. — Не выкарабкается…

Подхватив девушку на руки, Фьялбъёрн быстрым шагом направился в каюту.

— Быстро отыщи Тоопи, — бросил через плечо, — пусть варит свой глёг. Тут немало его понадобится.

— Да, мой ярл!

Фьялбъёрн не оборачивался, он знал, что Лирак выполнит всё как надо. Ещё и сам проверит, всё ли верно сделал непутёвый кракен.

Распахнув дверь ногой, драуг внес свою почти бессознательную ношу в полутёмную каюту. В нос ударил запах трав и дерева, потоки силы ластящимися зверьками метнулись к своему хозяину.

Уже не один век каюта «Гордого линорма» была сердцем и душой корабля, местом, куда стекалась жизненная сила от всех существ, по какой-то причине попадавших на корабль. Её можно было как забирать у врагов, так и отдавать друзьям. А вот попасть в число тех или иных — это надо было постараться. Слабых Фьялбъёрн считал не врагами, а добычей, а близких… Сложно было стать близким для мёртвого ярла живого корабля. Но порой случались и исключения. Как, например, сейчас. Вытащенная из моря ворожея, считай, спасла «Гордый линорм». Не то чтобы сами не справились, но это было бы долго и, вероятно, с потерями. Спасла слишком высокой ценой! Чары веденхальтии выпили из нее столько жизни, что теперь помочь девушке можно было одним-единственным способом — и не самым приятным, если вот так, сходу.

Фьялбъёрн как смог бережно уложил ворожею на постель, рванул завязки на ее тонкой рубахе. Чёрные, будто агаты южных торговцев, глаза недоумённо расширились.