Плащаница колдуна - Антон Грановский Страница 3

– Ты спасал свою жизнь, а не мою, – возразил незнакомец. – Она бы перерезала всех.

– Но я ее сгубил, – спокойно заявил Деряба. – И ты жив.

Они еще немного помолчали. Поскольку незнакомец не торопился с ответом, Деряба заговорил снова.

– Я хочу уйти, – сказал он. – Просто дай нам уйти, и мы тебя не тронем.

Незнакомец по-прежнему молчал. Тогда Деряба положил руку на предплечье Хлюпа и пригнул его лук книзу.

– Вот, – сказал он, внимательно глядя на незнакомца. – Теперь я беззащитен пред тобой. Решай, как поступишь.

Еще несколько мгновений незнакомец держал Дерябу на прицеле, затем тоже опустил свою ольстру.

– Ладно, – проговорил он с досадой. – Сейчас ступай. Но в следующий раз пощады не жди.

– Не буду, – пообещал Деряба. – Но и ты помни: ежели снова попадешься на моем пути, медлить не стану. Уходим, ребята! – гаркнул Деряба.

Миг – и шайка разбойников растворилась, исчезла в облаках поднятой копытами лошадей пыли.

Незнакомец дождался, пока они уедут подальше, затем устало вложил ольстру в кобуру и взглянул на сидевших в подводе людей – купчиху и седого мужчину со слюдяными кружочками на глазах.

– Как вы сюда попали? – спросил он.

– Заплутали, – ответил седой. – Сбились с дороги и заплутали.

Незнакомец дернул уголками губ, что, должно быть, означало усмешку.

– Далеко же вас занесло, – сказал он. – Отсюда полверсты до Гиблого места.

Купчиха покосилась на черную стену леса и сделала знак для отвода дурных сил.

– Мы, батюшка, того и не ведали! – промолвила она.

Незнакомец откинул со лба длинную каштановую прядь и сказал:

– Я заберу у вас одну подводу. Хочу увезти спуржун-птицу в Порочный град. Подводу оставлю в Хлыне, на постоялом дворе Дулея Кривого. Там и заберете.

– Да, батюшка, конечно, бери, – поспешно проговорила купчиха. – Я чай, за тварь эту хорошо заплатят?

Незнакомец ей не ответил. Он вынул из ножен меч и двинулся к распростертым на дороге человеческим телам. Несколько минут он был занят тем, что отрубал мертвецам головы.

Купчиха и седой отвернулись, чтобы не видеть этого. Они знали: незнакомец рубил головы, опасаясь, что мертвецы превратятся в упырей.

Купчихе, которую звали Истрина, пришлось однажды видеть упыря вблизи. Дело было во время ночных гуляний, посвященных богу Роду. Ходячий мертвец, которого голод погнал далеко от Гиблой чащобы, вышел из ночного леса, схватил одну из девок и утащил ее в лес.

Парни, которые были с девкой, перепугались. Упырь был неповоротлив, но никто из них даже не попытался его догнать. С утра деревенские объявили облаву и даже взяли след упыря, но за ночь он успел уйти далеко, а соваться за ним в Гиблое место никто не посмел.

Управившись со свой жуткой работой, незнакомец тщательно обтер меч об дерюгу и вложил его в ножны. Затем взглянул на мертвую спуржун-птицу и что-то подсчитал в уме.

Истрина знала, что внутренности и части тела многих обитателей Гиблого места обладают чудодейственными свойствами. Говаривали, к примеру, что кровью лесной нелюди можно лечить многие хворобы. Впрочем, кровь нелюдей стоила так дорого, что даже ей, состоятельной купчихе, была не по карману.

Незнакомец глянул на седого и попросил:

– Помоги мне погрузить тварь в телегу.

Сказал вроде негромко, а голос был такой, что не ослушаешься. Седой слез с подводы и боязливо подошел к мертвой спуржун-птице. Загрузить в телегу пятипудовую крылатую тварь оказалось делом нелегким, однако вдвоем они справились быстро.

Незнакомец привязал своего коня к телеге, запряженной двумя крепконогими лошадками, отер рукавом куртки потный лоб и сказал, обращаясь к Истрине и седому:

– Через версту с гаком будет развилка. Свернете направо и доедете до рассеченного молнией дуба. Там свернете налево. Дорога побежит по чистому полю. К вечеру будете в Хлынь-граде. Мороки на небе разошлись, а до заката еще далеко, так что бояться вам пока нечего.

Истрина робко улыбнулась.

– Спасибо тебе, добрый молодец. А ты сам-то как же?

– Я напрямик, – коротко ответил незнакомец. – По лесной тропе.

Светлые глаза Истрины слегка потемнели. Она опасливо покосилась на лес и тихо проговорила:

– Так ведь там темные твари. Нешто не боишься?

Парень усмехнулся.

– Боюсь. Но думаю, что меня они боятся больше.

Незнакомец поправил на поясе сумку-ташку, затем достал из нее несколько небольших вещиц и вставил их в свою страшную ольстру. Потом положил ольстру в подводу, взял в руки вожжи и, пожелав купчихе и седому страннику удачи, погнал телегу к лесу.

– Да помогут тебе боги, добрый человек! – крикнула ему вслед Истрина.

Телега, подпрыгивая на кочках, съехала на лесную тропу и скрылась за деревьями.

Седовласый мужчина поправил пальцами слюдяные кружочки на глазах и тихо спросил:

– Интересно, кто это был?

– Ходок, кто ж еще, – так же тихо ответила Истрина.

– Ходок?

Истрина покосилась на седого с сомнением.

– Ходок в места погиблые. Нешто не слыхал?

Тот качнул головой:

– Нет.

– Ну, стало быть, еще услышишь. – Истрина отвернулась и с тревогой посмотрела на солнце. – Скоро будет темнеть. Пора отсюдова уезжать.

Седой неуверенно посмотрел на обезглавленные тела охоронцев.

– А с ними что делать?

– Этим уже не поможешь, – ответила Истрина. – Как солнце сядет, понаползут из леса темные твари и до косточек обглодают. Ну все, седай в подводу.

Устроившись на подводе, Истрина стегнула лошадей поводьями и прикрикнула:

– Н-но, пошли!

Лошади словно того и ждали. Они резво взяли с места и, набирая скорость, понесли подводу прочь от жуткого места.

Когда подвода скрылась из глаз, Прошка, про которого все в суматохе позабыли, выбрался из кустов бузины и медленно подошел к лежащему у обочины купцу Жадану.

Ходок справился со своей работой неважно. На шее купца темнел глубокий рубец, но голова не полностью отстала от тела.

Мальчик нахмурился, нагнулся и поднял с земли окровавленный меч.

Некоторое время Прошка стоял перед трупом с мечом в руках, тощий, худой, бледный, с темными, глубоко запавшими глазами. Потом нахмурился и швырнул меч на землю.

– Не смогу я, – дрогнувшим голосом пробормотал он. – Ты вот что, Жадан… Ежели оживешь, меня не ищи. А найдешь, тебе же будет хуже. Потому что тогда я сам тебя убью.