Разведка - Кэтрин Эпплгейт Страница 3

За магазином притулился трейлер. Чтобы вам было понятно, скажу только, что это был эйрстрим. Ну, вы знаете, одна из этих больших, серебристых штуковин, по форме напоминающих пулю. Спереди к нему был пристроен небольшой симпатичный навес, усеянный разноцветными лампочками и сиявший в ночи точь-в-точь как рождественская елка. Хотя до Рождества было еще далеко.

Очевидно, услышав, как отец паркуется, Сумасшедшая Хелен вышла из трейлера, чтобы поприветствовать нас. Жесткие седые волосы спускались ей на плечи. Одета она была в выгоревшую на солнце когда-то цветастую блузу, сплошь покрытые заплатками ветхие джинсы и высокие ковбойские сапоги.

– Привет! – поздоровалась Рэчел. – Слушай, это же ты, Кэсси! Только лет этак через шестьдесят – семьдесят.

Я, как будто случайно ткнула локтем в бок моей так называемой лучшей подруги, и мы обе захохотали.

– Нет, Кэсси, я серьезно. Наверняка ты в эти годы станешь руководить какой-нибудь большой организацией добровольцев-фанатиков, решивших, что цель их жизни – спасать несчастных цыплят, или вымирающих китов, или кого-нибудь еще! – насмешливо фыркнула Рэчел, с трудом смягчив звучавший в ее голосе едкий сарказм.

Честно говоря, картинка, нарисованная Рэчел, пришлась мне по вкусу. Примерно такое будущее я себе и представляла. Вот только я никак не могла понять, как можно спасать и китов, и цыплят, причем одновременно.

– Она тут. Вернее, во-он там! – завопила Сумасшедшая Хелен, как только заметила, что мы выбираемся из пикапа. – Большая темно-рыжая кобыла. И ведет себя так забавно. Словно налопалась астрагала, причем от пуза!

– Астрагала? – Рэчел недоумевающе покосилась на меня.

Я пожала плечами.

– Привет, Хелен! – невозмутимо сказал отец. – Ладно, оставайся здесь, а мы пойдем посмотрим, что ты там для нас припасла. Кстати, как поживаешь?

– Неплохо, если бы только не эти проклятые пришельцы. Совсем обнаглели, спать не дают, – проворчала она.

Я вдруг заметила, что Рэчел оцепенела, и незаметно подмигнула ей, а потом, стараясь, чтобы никто не услышал, прошипела ей в ухо:

– Это другие пришельцы

– То и дело посылают мне сообщения, причем делают это сквозь зубы. Можете себе представить? – продолжала возмущаться Сумасшедшая Хелен. – Твердят и твердят, что должны, дескать, приземлиться, причем именно тут, а не где-то еще. А я, между прочим, не была на Марсе уже лет сорок, если не больше. Не нравится мне это. И они не нравятся. Подлые, трусливые и не заслуживающие ни малейшего доверия мерзавцы – вот они кто, эти марсиане.

– Кто-кто? – ошарашенно переспросил отец.

– Марсиане, я говорю. Кто же еще? – расхохоталась Сумасшедшая Хелен.

Я удивилась – это был вовсе не тот смех, которым обычно смеются те, у кого поехала крыша. Мягкий, гортанный смешок Хелен звучал абсолютно нормально, даже приятно. И я в который раз принялась гадать, действительно ли она выжила из ума или просто ломает комедию, дурача нас просто потому, что ей это нравится. Может, это у нее такая манера шутить, решила я.

– Ладно, пошли посмотрим на лошадь, скомандовал отец.

Рэчел и я зажгли карманные фонарики и шагнули в темноту. Луна уже вовсю сияла на небе, но это же все-таки была луна, ане солнце, и от ее призрачного серебристого сияния толку было мало. Очень скоро яркое пятно света от фар пикапчика и сиявшего над магазином Хелен рекламного плаката осталось позади. Только тут, где царила абсолютная темнота, которой никогда не бывает в городе, было понятно, как далеко мы заехали.

Лучик карманного фонаря выхватывал из темноты то корявый, искривленный ствол, то колючий шар держидерева, то обломок скалы. Тишина стояла такая, что слышно было, как шуршит под ногами пожухлая трава.

Мы с отцом углубились в темноту, забыв обо всем, кроме заболевшей лошади, которую надо было отыскать как можно скорее. Рэчел же, повернувшись к нам спиной, смотрела в ту сторону, где осталось шоссе.

– Послушайте… э-э-э… вы ведь лошадь ищете, верно? – неожиданно спросила Рэчел. – По-моему, это она.

– Где?

– Вон там. Прямо за дорогой. За телефонной кабиной.

Мы с отцом обернулись, чтобы посмотреть в ту сторону, куда указывала Рэчел. Взьерошенная темно-рыжая лошадь шла, покачиваясь на ходу из стороны в сторону. Вид у нее был такой, словно она только что пропустила стаканчик-другой.

Пока мы разглядывали ее, лошадь направилась к телефонной кабине с такой решительностью, будто ей позарез нужно было позвонить. Сняла зубами трубку, подержала ее, потом выпустила, и трубка свободно закачалась на шнуре.

Дальше все было вообще странно. Склонив голову до самой земли, лошадь отыскала Какую то веточку, зажала ее в зубах и с ее помощью стала листать телефонную книгу.

– Слушайте, я спятила или эта лошадь впрямь решила кому-то звякнуть? – слабым голосом проговорила Рэчел.

Отец пожал плечами.

– Обычная потеря ориентации в пространстве, вот и все. Видишь ли, бедняжка сама не понимает, что делает. Ладно, хватит болтать. Пошли туда.

Я осторожненько сделала пару шажков, чтобы вплотную приблизиться к Рэчел.

– Эта лошадь набирает номер, – прошипела Рэчел мне на ухо.

– Похоже на то, – согласилась я.

– Заказывает пиццу? – предположила Рэчс

– Солому, люцерну и немного сыра на сон грядущий?

Отец уже подобрался к лошади. Очевидно заметив его, она нерешительно затопталась на месте. Словно ей очень хотелось дозвониться по телефону. И вместе с тем поскорее исчезнуть и темноте. Видно было, как она колеблется. В конце концов желание бежать победило. Только вот бежать бедняга явно не могла. Все на что она оказалась способна, – это, пошатываясь, уковылять в темноту, спотыкаясь и чуть ли не падая на каждом шагу.

– Тихо, девочка, тихо, – заворковал от тем самым голосом, которым всегда разговаривает с ранеными или больными животными. – Тихо, тихо, не волнуйся. Я тебя не трону. Просто хочу тебе помочь.

Но лошадь явно ему не верила. И предложение помочь нисколько ее, не заинтересовало. Шатаясь из стороны в сторону, припадая на все четыре ноги, она поспешно заковыляла в темноту со всей той скоростью, на которую только была способна. На какую-то минуту я даже потеряла ее из виду. И вдруг послышалось громкое БУХ. А вслед за этим – какое-то пыхтенье.

Я перешла на бег и очень скоро поравнялась с отцом. Он уже присел на корточки возле упавшей лошади. Та, конечно, брыкалась, пытаясь встать на ноги, но все было напрасно.

– Как ты думаешь, что это может быть? – с тревогой спросила я отца:

Лошадь ко всему прочему была с ног до головы покрыта испариной. Она смотрела на нас огромными карими глазами и мелко-мелко дрожала от страха.

– Господи, да откуда мне знать? – с досадой бросил отец. – Но готов держать пари на что угодно, что это просто-напросто змеиный укус. А теперь хватит болтать и постарайся заставить ее лежать спокойно. Мне нужно вернуться к пикапу, достать кое-что из багажника. Сейчас вернусь.