Надежда Сокола - Андрэ Нортон Страница 3

Тарлах поклонился.

— Еще раз благодарю. Дому приветствие, — произнес он ритуальную фразу гостя, — а живущим в доме — удачи. Дню — доброго рассвета и заката, а всем ищущим — поиска без помех.

* * *

Квен и Дуратан через ворота и двор провели гостей к похожему на казарму зданию, стоящему у второй уцелевшей стены. Они вошли в это здание и поднялись без задержек из-за возраста одного хозяина и хромоты другого.

— Большинство стариков живет внизу, потому что лестница для многих в Лормте была бы тяжелым испытанием, — сказал Квен, — но гости и те, кто может подниматься, живут здесь. Тут спокойней. По той же причине на этом этаже находится лазарет.

— Для нас это хорошо, — ответил капитан за своего лейтенанта, как требовал обычай их народа. — Наши люди предпочитают держаться как можно обособленней.

Старый ученый долго вел их по бесконечному скупо освещенному коридору, но наконец остановился перед тяжелой дубовой дверью. За ней оказалась небольшая спальня с квадратным столом и несколькими грубыми стульями и другая обычная мебель, позволяющая использовать эту комнату как кабинет. В очаге весело горел недавно разожженный огонь, и воздух в комнате уже начал согреваться.

— Подойдет, птичий воин? — спросил Квен.

— Более чем подойдет.

Быстро, почти инстинктивно осмотрев комнату, Тарлах снова взглянул на хозяина.

— Надеюсь, ваши люди простят нам отсутствие вежливости сегодня вечером. Я очень долго просидел в седле…

— Мы бы рассердились, если бы ты считал, что должен выйти к нам до того, как отдохнешь. — Квен помолчал. — Сумки твои и твоего товарища, естественно, принесут к вам, а сумки госпожи…

— Я беру на себя ответственность за них.

Маленький темный зверек последовал за людьми в здание и теперь потерся о ноги Тарлаха. Тот поднял Брейвери.

— Кошка тоже будет со мной.

— Все ваши животные, пушистые и пернатые, найдут у нас прием.

Капитан наемников хотел побыстрее закончить этот разговор и остаться один, но их приняли хорошо и без всяких расспросов, и теперь настала пора немного рассказать о себе, хотя бы просто назвать род приехавших.

Обычай помог ему во время первого приезда. Сокольничьи не называют свои имена людям из других народов и не обсуждают с ними свои дела, не говорят они и о делах тех, кому продали свои мечи.

— Женщина, о которой вы заботитесь, госпожа Уна, — владелица Морской Крепости. Это в Верхнем Холлеке, — добавил он, зная, что в Эсткарпе плохо знают названия долин. Они хорошо известны только сулкарам и купцам — и наемникам, у которых имеются дела на континенте.

— Та, кому отданы ваши мечи? — спросил Дуратан.

— Да, — коротко ответил Тарлах, — но, как я вам уже говорил раньше, у меня здесь есть и свое дело, и я начну его, как только отдохну и выполню остальные свои обязанности. Конечно, если у вас есть что еще показать мне.

— Есть еще записи, некоторые непосредственно о твоем народе. Они очень древние…

— Чем древнее материал, тем он ценнее для меня.

— Осталось немного такого, что ты еще не видел, — предупредил Дуратан, — да и материалы эти отрывочные. Ваш народ никогда не делился щедро сведениями о себе…

— Ты сможешь увидеть все, что у нас есть, — торопливо прервал Квен. — Мы и сами искали для тебя материалы. Поворот открыл для нас огромные запасы, и мы пока даже еще сами не знаем, что теперь доступно для изучения. Мы и половину не успели каталогизировать.

— Мне понадобится все, что вы сможете дать.

— Мы сделаем для тебя все возможное. Твоя просьба для нас радость. Многие в нашей общине радуются подобным поискам и видят в них вызов для себя.

Капитан кивнул в знак благодарности. Поколебавшись, он взглянул на дверь и на полутемный коридор за ней.

— Вы мне сообщите, к какому заключению пришли ваши целители?

— Конечно, как только получим отчет, — ответил Квен.

После этого хозяева ушли. Они провели второго сокольничего к его комнате, которая во всех отношениях оказалась такой же.

Бреннан поблагодарил их, но сразу же вышел в коридор.

— Я побуду немного с капитаном. Можно принести нам еды? И вина?

— Все уже готовится.

* * *

Тарлах посадил Брейвери в ногах своей постели.

Кошка очень маленькая, вряд ли крупнее пяти-шестимесячного котенка, хотя на самом деле она уже взрослая.

И видна в ней почти исключительно пушистая шерсть.

Само ее тело весит не больше двух фунтов.

Сейчас она казалась еще меньше, съежившись и больше не скрывая своего горя. Брейвери знала, что сокольничий понимает истинную суть ее отношений с ее человеком, и потому не скрывала от него своих страданий.

Он сел рядом с ней, начал гладить, но она, казалось, не чувствовала этого, и Тарлах убрал руку. Какую надежду он может внушить ей, если сам совершенно ее лишен?

Бросающий Вызов Буре негромко гортанно крикнул и подлетел к кошке. Начал чистить ее клювом, как делает птица с другой птицей, испытывающей боль или потерю.

У сокольничего стиснуло горло. Он снял шлем и осторожно поставил его, потом закрыл лицо руками. Как будто его крылатый товарищ сообщает о смерти владычицы долины…

Услышав стук в дверь, Тарлах выпрямился и потянулся за шлемом. Он не хотел разговаривать с жителями Лормта с открытым лицом, особенно сейчас. Но расслабился, потому что сокол сообщил, что это Бреннан.

К удивлению обоих мужчин, в комнату влетела и Солнечный Луч и села на кровать рядом с Брейвери.

Она казалась такой же встревоженной и опечаленной, что и Брейвери. Кошка высунула розовый язычок и принялась облизывать грудь и горло птицы.

— Она тоже понимает, что означала бы для всех нас смерть хозяйки крепости, — сказал лейтенант, хотя его поразила глубина горя птицы. Он никогда не видел, чтобы самка сокола так печалилась даже из-за смерти воина, с которым связана.

Но сейчас у него было о чем тревожиться помимо этого. Бреннан, как и Тарлах, снял шлем и со вздохом облегчения поставил его рядом с командирским. Приятно немного побыть без его тяжести.

— Нужно несколько часов отдохнуть, — сказал он.

— Да. — Тарлах заставил себя улыбнуться. — Я поспал бы. Тебя хорошо разместили?

— Достаточно удобно. Моя комната — двойник твоей.

Бреннан взглянул на кровать.

— Почему бы тебе не полежать? Я попросил, чтобы нам принесли еды, но думаю, тебе больше нужен сон.

— Я не усну. Вероятно, переутомился.