Тютюнин против ЦРУ - Алекс Орлов Страница 3

В кабинете господина Штерна было много света и свежего воздуха. Распахнутое окно напоминало о недавнем происшествии, однако на лицах присутствующих Тютюнин не заметил никакого ожесточения.

«По-хорошему уволят», – решил он и взглянул на секретаршу директора Елену Васильевну, отчего та вздрогнула, должно быть вспомнив, как Серега вползал к ней в приемную.

– Ну, Тютюнин, осознал свою вину? – поинтересовался Штерн.

– Дык, – Серега пожал плечами, – понятное дело.

– Это хорошо. Мы тут в муфте старинной лейбл нашли, поставщика Его Императорского Величества купца Резинова… Вот…

И директор положил на стол небольшую медяшку.

– Эта находка в корне меняет дело, поскольку мы ее теперь на главный заказ пришьем – доху для господина Куклинского, в «мерседесе» ездить. Получится у нас, Турбинов? – обратился Штерн к своему дизайнеру-закройщику.

– Конечно получится. Кроличьи шапки мы уже красим и стрижем под барса. Потом сошьем их гнилыми нитками, и все подумают, что дохе триста лет и ею укрывался князь Голицын. Или Потемкин. Лейбл царского поставщика только придаст нашей дохе натуральности.

– То есть качество гарантируете? – еще раз уточнил. Штерн.

– Качество и безопасность, – легко пообещал Турбинов и потер свой большой нос. Он всегда потирал его, когда хотел выпить.

– Одним словом, Тютюнин, ты остаешься в нашем славном коллективе, а за лейбл мы премируем тебя двести рублями… Или нет – двестью рублями… Елена Васильевна, подскажите, как правильно?

Секретарша наморщила лоб, потом посмотрела в потолок и наконец сказала:

– Дайте ему двести рублей, и дело с концом.

– Правильно, а то обед заканчивается, – поддержал Турбинов и снова почесал нос.

Директор отсчитал Тютюнину деньги, и тот, радостный, выскочил в коридор, где едва не столкнулся с людьми в белых халатах, которые деловито волокли на носилках тело Фригидина.

– Мужчина! – позвали Серегу проникновенным басом, а затем тяжелый бюст припечатал его к стенке. – Вы кто такой?

– Я Тютюнин, приемщик, – быстро ответил он, поглядывая снизу вверх на дородную врачиху.

– Женаты?

– Уже пять лет! – отрапортовал Серега.

– Жаль. – Врачиха разочарованно улыбнулась, показав золотые зубы. – Но на всякий случай, меня Светланой зовут.

– Очень приятно. А чего это с нашим бухгалтером случилось?

– А слиплось все на хрен.

– Все – это что? – осторожно уточнил Тютюнин.

– Все – это все, – просто ответила врач Светлана.

– И куда же его теперь повезете?

– Ясно куда – отмачивать… Вы чего здесь производите, женатый? Я, конечно, не санврач, но вонь тут у вас… – Светлана скривилась и покачала головой.

– Перелицовываем шкурки, пересаживаем мех и восстанавливаем мездру.

– Ну ты со словами-то поаккуратней, я грубиянов не люблю, – предупредила Светлана.

– Это не ругательство, это наш производственный термин.

– Знаем мы ваши термины… – Светлана вздохнула, от чего ее могучий бюст едва не перекрыл Тютюнину дыхание. – Откуда на производстве сахар?

– Не… Не знаю, – соврал Серега.

– Обычно у нас вызовы на кондитерские фабрики, а тут, блин, мездра. – Произнеся это слово, Светлана хохотнула. – На прошлой неделе на пятую кондитерскую экскурсантов из Вьетнама привозили. Так те весь конвейер вылизали. Были семь случае слипания – два тяжелых.

Из-за угла показалось красное лицо санитара.

– Светлана Семеновна, мы готовы – можно ехать!

– Уже иду, – отозвалась та. И, снова притиснув Серегу к стенке, спросила:

– Сигареткой угостишь, женатик?

– А я не курю.

– Я – тоже… Когда-нибудь брошу… Ты вот что, Тютюнин, – Светлана извлекла из кармана кусочек серого картона и протянула Сереге, – здесь телефончик нашего морга, скажешь добавочный 137, и тебя со мной соединят.

– Спасибо, – поспешил поблагодарить Тютюнин.

– Пожалуйста. Если гланды нужно будет вырезать или там стул жидкий поправить – звони.

Светлана подмигнула Сереге и двинулась по коридору, заставляя скрипеть плохо уложенный паркет.

– Уф-ф, – выдохнул Тютюнин и огляделся. Несмотря на удачный исход дела с молью, на душе у него было тревожно. Событие, которое должно было изменить его жизнь, неотвратимо приближалось.