Вопросы практической магии - Евгений Щепетнов Страница 3

Свару, как обычно, начал противный старикашка Иссильмарон, утверждавший, что платить нужно в зависимости от стажа, возраста и уровня магии. Молодые бестолочи должны вносить больше. Самым старым, вернее, самым мудрым магам платить не нужно вообще.

Вылилось все в грандиозную свару, после чего на Иссильмарона наложили штраф в тысячу золотых – что по меркам империи очень и очень много. За тысячу золотых в империи можно откупиться даже от казни! Если, конечно, осужденный на казнь не совершил особо тяжкого уголовного или государственного преступления, а еще – если у него имеются влиятельные знакомые, способные договориться с продажным правосудием. В этом случае сумма гораздо больше.

Штраф наложили неспроста – старикашка был настолько гадок, что посмел колдовать во время заседания и вызвал в зал несчетное число крыс и мышей, попытавшихся загрызть всех, кто выступал против предложения старого мастера. По окончании своего злодейства, после того как совместными усилиями нескольких колдунов серую армию изгнали из пределов магического собрания, он еще и врал, утверждая: все получилось случайно, и вообще – недруги на него наложили заклятие помрачения рассудка, не позволяющее оценить последствия своего поступка. Прокляли, как говорят в народе. При этом старик хихикал и выразительно поглядывал на Илара, притихшего в нише, за растущей в кадке высокой пальмой, украшенной десятками сортов разнообразных плодов, никак не присущих данному виду растений (Илар попробовал один из них на вкус, оказалось – по виду все соответствовало оригиналу, но есть невозможно – горечь, сводящая челюсти. Как всегда в этом мире – несоответствие облика и содержания!).

В конце концов решили ограничиться патентом на коммерческую деятельность – несколько золотых в месяц, с последующим увеличением или снижением суммы в зависимости от доходов.

Илар не мог понять: как Орден собирается отследить доходы колдунов? Например, пришел кто-то за некой мазью, или заговором, или амулетом, сунул денег – как ты узнаешь, сколько получил колдун? На это ему ответил магистр Ордена, он же верховный маг Герен: «А на что шпионы? Всегда можно определить примерный доход! Да, точного дохода никто не узнает, но общую картину всегда можно установить. И если колдун очень уж занизит доходы и его поймают… в общем, не советую. Нынешний штраф этому поганцу Иссильмарону покажется одной медной монеткой! Может дойти и до худшего наказания… Орден строго следит за тем, чтобы в его закрома исправно тек ручеек полновесных звонких монет!»

И тут Илар совсем не понимал – зачем Ордену такие доходы? Куда деваются эти взносы? За те месяцы, что он состоял в Ордене, Илар так и не смог разобраться в его структуре.

Впрочем, и не особо желал разбираться. И без того забот хватает! Когда-нибудь будет время…

Заклинание закончило свое неспешное истечение, последнее слово будто припечатало комок, лежащий на столе. На самом деле припечатало, потому что снадобье вдруг расползлось в стороны, растеклось, как жидкий блин на сковороде Устамы. Образовался ровный круг диаметром с голову человека, и все пространство внутри этого круга светилось – довольно ярко, каким-то розово-серебристым светом, хорошо видным и в свете тусклого масляного фонаря.

Илар подозрительно вгляделся в пятно, протянул к нему руку и тут же отдернул – так, на всякий случай. Поискал глазами вокруг себя, нашел палку, чудом не сгоревшую в огне огненного чудовища, – черенок от лопаты. Взял его в руки, стараясь держать подальше от пачкающего сажей края, и медленно, осторожно погрузил черенок в розовое пятно, ожидая любой пакости, которую приготовило Провидение. Но… ничего не случилось. Палка легко нырнула в пятно до руки Илара, которую тот все-таки не решился сунуть в «дыру».

Выдернул черенок, осмотрел его – нет, все в порядке. Ни горячий, ни холодный – палка как палка. Ничего с деревяшкой не произошло.

Снова осмотрелся и не нашел ничего лучше, как взять в руки половинку пирога с ягодами, который дала ему Устама – «на дорожку». Она всегда старалась сунуть какой-нибудь пирожок или пышку в самое неожиданное место – в карман, в сумку, даже в пояс, и так ловко, что Илар мог поклясться – женщина могла бы зарабатывать себе на жизнь, очищая кошельки зевак на городском рынке, настолько ловки были руки и настолько тихо она подкрадывалась к «жертве». И это при ее габаритах – она была выше Илара на голову и шире его в плечах. Устама спокойно разгибала подкову и как перышком орудовала тяжеленным колуном, который Илар едва поднимал, не говоря уж о том, чтобы колоть им дрова. При всем при том она была довольно сообразительна, да еще и красива: мощные мышцы распределялись по телу так удачно, что Устама не выглядела громоздкой – просто крепкая красивая женщина, от которой екало сердце всех тех мужчин, что видели ее на улице. Кроме Илара, конечно, его сердце раз и навсегда захвачено любимой женой, волшебницей Анарой, дочерью Древнего Народа. Этот Древний Народ и сделал из глупенькой, страшной, косоглазой кухарки-рабыни могучую красавицу, теперь – любимую женщину Биргаза, императорского гвардейца, друга Илара. Некогда отец Анары, глава Древних, сказал: «Мы ненавидим уродство и любим все красивое!» Вот и сделал Устаму красоткой, не знающей пока, как пользоваться своей красотой. Если ты десятки лет живешь, зная, что урод или уродка, трудно привыкнуть к мысли, что сейчас ты завидный приз для любого человеческого существа противоположного пола. И не только противоположного…

Отломив кусочек пирога, Илар кинул его в пятно. Никакого эффекта – кусок исчез, как в воду канул. Еще кусок! Еще!

Не выдержал – откусил от пирога, прожевал, наслаждаясь вкусом свежих ягод, подумал пару секунд, решил – наука прежде всего! – и снова бросил кусочек в пятно.

Вдруг – кусок вынырнул обратно и заметался по комнате, будто обрел крылья! Илар вздрогнул, отшатнулся, вскочил с места, прижавшись к стене. Кусок пометался по комнате и с разгону приземлился, вернее, «пристолился» прямо перед Иларом, на столешнице, рядом с фонарем, и тогда Илар с удивлением увидел, что это не какой-то там кусок пирога, внезапно обретший крылья, а самый настоящий человек! Вернее, человечек, ростом с мизинец! Розовый, почти красный, он обладал всеми признаками человеческой расы: руки, ноги, глаза – все как у человека, даже… хмм… некоторые подробности строения тела, не оставлявшие сомнения в том, что это мужчина!

Вот только крылья – не такие, как у бабочки, нет – розовые, кожистые, похожие на птичьи или, скорее, на крылья летучей мыши. Он разводил их в стороны и во все глаза смотрел на Илара – эти глаза были большими, синими, будто их обмакнули в синюю краску, а рожа крылатого человечка была, казалось, довольной и даже ехидной. Запрыгав на месте, человечек вдруг что-то показал Илару, сложив фигуру из пальцев, а пока тот соображал, что же показал этот розовый кукленок, мгновенно нырнул в пятно, исчезнув, будто его никогда и не существовало.

Илар подождал минуты три, осторожно присел за стол и шумно выдохнул, чувствуя, как кровь бьется у него в висках. Что это было? Говорить, что человечек привиделся – проще всего и глупее всего.

Снова потрогал пятно – оно не уменьшалось и не увеличивалось. Мелькнула мысль: а если сунуть в него голову? Что будет? И тут же отбросил мыслишку с негодованием и стыдом: как такое могло придуматься?! А вдруг с ним что-нибудь случится? Оставить будущего ребенка без отца? Нет уж… Так что же все-таки делать?