Чужое наследие - Вячеслав Шалыгин Страница 3

Князь набросил халат, прошел в кабинет и плотно закрыл за собой тяжелую старинную дверь из натурального дуба. Здесь его ждала совсем другая жизнь. Водоворот дел и тяжелые гири ответственных решений. Причем, чтобы справиться со всеми задачами, следовало бросаться в «водоворот», держа «гири» в руках. И пытаться при этом выплыть. И почти никаких спасательных кругов. Раньше можно было опереться на огромный опыт Гордеева и его советников, теперь же единственной опорой служили намеки и невнятные подсказки от Ван Ли. Хорошо, хоть на душе не так скверно, как раньше, спасибо Оксане…

Сергей Павлович сел за стол и взял в руки терминал с текстом сводки. Составителем значился Иннокентий Семенович Панин, бывший атташе посольства Каллисто на Земле, а ныне Генеральный инспектор административных и финансовых колониальных учреждений. Если не брать в расчет высшее командование армии и флота, по нынешним временам игравшее главную роль в жизни ОВК, должность стала третьей по значимости после премьер-министра и генерального прокурора. Карьерный взлет получился стремительный, но Панин его заслужил. Он грамотный, умный и честный человек. Поэтому Преображенский мог доверять ему, как себе. Плюс ко всему, Иннокентий Семенович уроженец Каллисто, а на родине нынешнего Великого Князя преданность правителю возведена в абсолют.

Преображенский пропустил вводную часть и нашел главное: ход восстановительных работ на наиболее трудных участках и настроения, преобладающие в кулуарах колониальных правительств. Опыт атташе пригодился Панину и на новом месте работы. Чтобы улавливать едва заметные нюансы и видеть скрытые течения, необходимо тонкое дипломатическое чутье. И у Иннокентия Семеновича оно развито в полной мере.

Панин считал, что лояльность колонистов далека от идеала. Они прилагали максимум усилий для восстановления планет, опаленных пожаром Катастрофы, и без стеснения расходовали немалые финансовые вливания государства, но вместе с тем вели непрерывные переговоры друг с другом, сколачивая некую тайную коалицию, в центре которой значился космический город Эйзен – в прошлом известное смутьянское гнездо. А некоторые правительства и влиятельные промышленные группы, как, например, Совет Представителей Мирры, бундеспарламент Юнкера или Корпорация «Ливэй» с Колонии Деа, даже встречались с эмиссарами опального князя Бородача, активно разыскиваемого великокняжеской контрразведкой по всему ОВК. Называть эти телодвижения подготовительным этапом заговора было пока рановато, но и игнорировать – неразумно.

Преображенский не мог не согласиться с мнением Генерального инспектора. Пока идет восстановление экономики Колоний, опасаться, пожалуй, нечего, но как только периферия снова почувствует под ногами твердую почву, накопит ресурсы и создаст боеспособные силы самообороны, центр вновь столкнется с проблемой управляемости отдаленных территорий. С планетами и спутниками внутри Солнечной вряд ли возникнут проблемы, исключением может стать лишь все тот же Эйзен, искусственный спутник Плутона-Харона. А вот города и Колонии, прозябающие дальше облака Оорта, и особенно в Поясе Освоения, обязательно припомнят Земле прошлые обиды. Вряд ли это будет явное неподчинение – усмирять бунты армия ОВК умеет, и никто в здравом уме не захочет разделить участь «усмиренных» Данаи, Терции и Европы. Но саботаж, поддержка террористических групп, таких как банда Бородача, и народные волнения – гарантированы. А уж если, не дай бог, случится разлад с зарубежными союзниками, пятая колонна непременно постарается столкнуть лбами ОВК с Тиранией или Технократией и под шумок заработать себе вожделенную независимость.

Такие, в общих чертах, сделал выводы Панин. Князь откинулся на спинку кресла. Пищу для размышлений инспектор дал обильную и горькую. Однако переварить информацию Сергею следовало в любом случае. Вот только…

Князь прислушался. Во дворце стояла тишина, но не обычная, сонная, а какая-то чрезмерная: ни шорохов, ни едва различимого бормотания инфоканалов в покоях полуночников, ни шагов охраны. Кремль словно бы вымер. Определенно, с минуты на минуту должно произойти нечто особенное. Сергей Павлович даже предполагал – что. Преображенский включил главный комп и вызвал голограмму секундомера. Осмысление сводки откладывалось.

Первый взрыв прогремел глухо, словно глубоко под землей. Пол под ногами дрогнул, но не сильно. Зато на первом этаже приемной повылетали, наверное, все стекла. Второй и третий раскаты прозвучали гораздо басовитее. От них задрожал не только пол, но и стены, а по идеально натянутым потолкам прошла стремительная волна. Звон сигнальной системы и топот ног бегущих по коридорам солдат дополнил шумовую картину последними штрихами. Особых сомнений не возникло изначально, но теперь-то любой фрейлине стало бы понятно, что во дворце происходит неладное.

Преображенский коснулся кнопки секундомера и, отложив листок-терминал с неутешительной сводкой, помассировал веки. Ни минуты покоя. Сплошные дела и эта тяжкая роль Великого Князя.

Он отнял руки от лица и перевел взгляд на зеркало. Для исполнителя главной роли выглядел он не очень. В темных волосах проступила обильная седина, из глаз исчез огонек и былая прозрачность, а под ними наметились мешки. Меж нахмуренных бровей и вокруг рта пролегли глубокие складки, а губы даже сейчас плотно сжаты. Портрет государственного мужа, обремененного высшей властью и тяжким грузом проблем. Человека, лишенного возможности побыть самим собой даже глубокой ночью. Разве что недолго, в объятиях женщины. Но затем все равно приходилось вновь превращаться в твердокаменного идола. В человека без возраста и права на усталость. В человека без пристрастий и эмоций. В безошибочную машину, управляющую огромным межзвездным государством.

Сергей Павлович нахмурился. Изображение в зеркале ответило тем же. Вот он, хозяин Галактики и опора Объединения Вольных Княжеств. Политик, остановивший войну с государствами за Рубежом, и полководец, выигравший первую битву с непобедимым врагом из внепространственных миров. «Тот, кто идет» – для технократов и «Единственный» для подданных Тирана. Человек, принадлежащий всем, но только не самому себе…

И это некогда обаятельный, мягкий и душевный князь Сергей Павлович! Самый справедливый и добрый из множества удельных правителей Солнечной, да и всего ОВК. Любимый народом не только на родной Каллисто, но и на Земле, Венере, Ганимеде и десятках прочих миров. Даже на Европе, планете-океане с двумя маленькими искусственными континентами, которой до Катастрофы правил его извечный соперник князь Василий Борисович…

Где все это теперь? Ничего не осталось. Нет больше милейшего князя Сергея. Теперь он Великий Князь Преображенский. Жестокий, решительный и волевой. Как же это утомительно – ежедневно, после коротких часов не приносящего облегчения отдыха, вновь входить в образ того, кем никогда бы не стал, будь хоть немного дальновиднее и мудрее. Но теперь отступать поздно и некуда…

Сергей Павлович перевел взгляд на часы. Три ночи. Самое время для диверсий. Князь встал и, недовольно поморщившись, прошелся по кабинету. Двадцать девять секунд… А если эти взрывы только отвлекающий маневр и главные силы диверсантов зашли с другой стороны? Тридцать три секунды… Судя по звуку, взорвалось в южном крыле. Вполне разумно предположить, что основная атака будет в северном. То есть здесь, в великокняжеских покоях. Сорок секунд…