Меч Предназначения - Анджей Сапковский Страница 3

– Да, – сказал Борх, обгладывая кость. –Продолжим беседу, если не возражаешь. Я понял, ты не стремишься встать насторону какой-либо из Сил. Просто делаешь свое дело.

– Делаю.

– Но от конфликта между Хаосом и Порядком не убежишь.Ты – не кузнец, хоть и использовал такое сравнение. Я видел, как ты работаешь.Входишь в подземелье в руинах и выносишь оттуда усекновенного василиска. Есть,дорогуша, разница между подковыванием лошадей и уничтожением василисков. Тысказал, что за соответствующую плату помчишься на край света и прикончишьчудовище, на которое тебе укажут. Предположим, свирепого дракона, опустошающего…

– Неудачный пример, – прервал Геральт. –Видишь ли, ты с самого начала напутал с Хаосом и Порядком. Драконов, которые,несомненно, представляют Хаос, я не убиваю.

– Как же так? – Три Галки облизнул пальцы. –Чего это вдруг? Ведь среди всех чудовищ дракон, пожалуй, самый вредный, самыйжестокий и самый яростный. Самый что ни на есть отвратный гад. Нападает налюдей, пышет огнем и похищает этих, как их, ну девиц, ежели такие найдутся.Мало, что ли, рассказов слышал? Не может быть, чтобы ты, ведьмак, не записал насвой счет парочку драконов.

– Я не охочусь на драконов, – сухо сказалГеральт. – Вилохвостов, ослизгов, летюг. И на истинных драконов тоже –зеленых, черных, красных. Прими это к сведению, и все тут.

– Ты меня удивил, – сказал Три Галки. – Нуладно, принял к сведению. Впрочем, повременим с драконами, я вижу на горизонтенечто красное, это, несомненно, наши раки. Выпьем!

Они с хрустом рвали зубами красные панцири, высасывали белоемясо. Сильно щекочущая губы соленая вода бежала даже по кистям рук. Борхналивал пиво, уже задевая черпаком дно бочонка. Зерриканки еще большеразвеселились, зыркали глазами по трактиру, зловеще ухмыляясь, ведьмак былуверен, что они ищут повода учинить скандал. Три Галки тоже, видимо, этозаметил, потому что вдруг пригрозил им раком, взятым за хвост. Девушкизахихикали, а Тэя, выпятив губки будто для поцелуя, сделала глазки – при еетатуированной физиономии картинка была довольно жутенькая.

– Дикие, ну прям лесные коты, – буркнул ТриГалки. – За ними нужен глаз да глаз. У них, дорогуша, раз-два – и на полукуча кишок. Но стоят любых денег. Если бы ты знал, на что они способны…

– Знаю, – кивнул Геральт. – Лучшего эскортане сыскать. Зерриканки – прирожденные воины, их с детства натаскивают на драку.

– Я не о том. – Борх сплюнул на стол рачьюлапку. – Я имел в виду, какие они в постели.

Геральт беспокойно глянул на девушек. Обе улыбались. Вэямолниеносным, почти незаметным движением потянулась к тарелке. Глядя наведьмака прищуренными глазами, с хрустом разгрызла панцирь. Ее губы блестели отсоленой воды. Три Галки опять громко рыгнул и сказал:

– Итак, Геральт, на драконов ты не охотишься, ни назеленых, ни на черных, ни на красных. Принял к сведению. А почему, позвольпоинтересоваться, только на эти три цвета?

– Четыре, если быть точным.

– Ты упоминал три.

– Тебя интересуют драконы, Борх? Есть какая-то особаяпричина?

– Нет, просто любопытство.

– Угу. А что до цветов, то так принято классифицироватьистинных драконов. Хоть это и не совсем точно. Зеленые драконы, самые распространенные,скорее серые, как обычные ослизги. У красных фактически красноватый иликирпичный цвет. Больших драконов темно-коричневого цвета принято называтьчерными. Самые редкие – белые драконы, мне такой никогда не встречался. Онидержатся далеко на севере. Якобы.

– Интересно. А знаешь, о каких драконах я еще слышал?

– Знаю. – Геральт отхлебнул пива. – О тех же,о которых слышал и я. О золотых. Таких нет.

– Почему ты так утверждаешь? Только потому, что никогдане видел? Белого ты тоже не видел.

– Не в том дело. За морями, в Офире и Зангвебаре, естьбелые лошади в черную полоску. Их я тоже никогда не видел, но знаю, что онисуществуют. А вот золотой дракон – существо мифическое. Легендарное. Как,скажем, феникс. Фениксов и золотых драконов не бывает.

Вэя, поставив локти на стол, с интересом глядела на него.

– Надо думать, ты знаешь, о чем говоришь. Ты жеведьмак. – Борх набрал пива из бочки. – Однако, я думаю, у каждогомифа, у каждой легенды должны быть какие-то корни. И у этих корней что-толежит.

– Лежит, – согласился Геральт. – Чаще всегомечта, желание, тоска. Уверенность, что нет предела возможному. А иногда –случай.

– Именно что случай. Может, когда-то и был золотойдракон, единичная, неповторимая мутация?

– Если и так, то его постигла судьба всехмутантов, – отвернулся ведьмак. – Он чересчур отличался от других,чтобы выжить.

– Ха! – произнес Три Галки. – Теперь тыпротиворечишь законам природы, Геральт. Мой знакомый колдун говаривал, что вприроде у каждого существа есть продолжение и оно, существо, стало быть,выдюжит тем или иным образом. Конец одного – это начало другого, нет пределавозможному, во всяком случае, природе таковые незнакомы.

– Крупным оптимистом был твой знакомый колдун. Толькоодного он не принял во внимание: ошибки, которую совершила природа. Или те, ктос ней играл. Золотой дракон и другие подобные мутанты если и существовали, тосохраниться не могли. Ибо мешала тому сама природа, предел возможного.

– Что еще за предел?

– Мутанты, – на скулах Геральта заигралижелваки, – мутанты стерильны, Борх. Только в легендах может выжить то, чтов природе выжить не может. Только легенде и мифу не ведомы пределы возможного.

Три Галки молчал. Геральт взглянул на девушек, на их вдругпосерьезневшие лица. Вэя неожиданно наклонилась к нему, охватила его шеюжесткой мускулистой рукой, прикоснулась к щеке губами, влажными от пива.

– Любят они тебя, – медленно проговорил ТриГалки. – Пусть меня скособочит, они тебя любят!

– Что тут странного? – грустно улыбнулся ведьмак.

– Ничего. Но это надо обмыть. Хозяин! Еще бочонок!

– Куда ты! Ну разве что кувшин.

– Два кувшина! – рявкнул Три Галки. – Тэя, яна минуточку выйду.