Сны богов и монстров - Лэйни Тейлор Страница 3

Умирали.

Впрочем, рождались тоже. Младенцы, появившиеся на свет во время Пришествия, получили прозвище «херувимчики», по меткому высказыванию одного радиокомментатора. Он же запустил слух, что все эти малыши имеют на теле метку в форме перышка. Слух оказался лживым, но каждого младенца теперь тщательно осматривали, ища любой намек на благословение или магическую силу. В один-единственный день – девятого августа – время расщепилось на «до» и «после», и никому уже не суждено было забыть, где он находился, когда началось «это».

Казимир Андраско, актер, «призрак», «вампир» и бездельник, проспал весь переполох, но впоследствии клялся, что проводил время за чтением Ницше. И будто бы в самый момент Пришествия его настигло видение о конце света. Бестолковое, суматошное нагромождение вранья и уловок, попытка основать новый культ – впрочем, все закончилось быстро и печально.

Зузану Новакову и Миколаса Вавру событие застало в Айт-Бен-Хадду, знаменитой марокканской крепости-касбе. Мик только закончил торговаться о приобретении античного серебряного кольца (возможно, античного; возможно, серебряного, но точно кольца), когда его внимание привлек внезапный шум. Он сунул кольцо глубоко в карман, где тому предстояло неизвестно сколько ожидать своего часа.

В деревенской едальне они из-за спин возбужденных местных обитателей послушали новости на арабском. Ни комментариев, ни причитаний окружающих не поняли, но у них двоих было знание, позволяющее разобраться в ситуации. Они представляли, кто такие ангелы, или, точнее, кем те не являются. Правда, от этого было не легче.

Небо. И крылья.

Так много!

Шок.

Именно Зузана подала мысль «прихватить» фургончик, стоящий у туристического ресторана. Ткань реальности и обыденности к тому времени растянулась настолько, что угон автомобиля уже не воспринимался как нечто недопустимое. Проще простого: ведь у Кэроу нет доступа к мировым новостям. А ее непременно нужно предупредить. Если бы потребовалось, Зузана украла бы и вертолет.

Эстер ван де Влут, почтенная торговка алмазами, давний партнер Бримстоуна и «липовая» бабушка его человеческой подопечной, выгуливала мастифов около своего дома в Антверпене, когда на колокольне Собора Богоматери ударил набат. Истерически, громко, безостановочно. Эстер, к истерии не склонная, ожидала новых событий с того момента, когда на двери дома в Брюсселе появился черный выжженный отпечаток руки. Придя к выводу, что началось именно то самое, она решительным шагом отправилась домой, и ее псы, огромные как львы, бежали справа и слева от нее.

Элиза Джонс несколько минут смотрела на экран ноутбука. Потом сервер вышибло и связь прекратилась. Они торопливо оделись, сели в автомобиль Габриэля и помчались в музей. Несмотря на несусветную рань, многие коллеги уже были на месте, а остальные подъезжали друг за другом. Все теснились у экрана большого телевизора в лаборатории на цокольном этаже.

Смотрели – и не верили собственным глазам. Трюк? Фейк? Ведь если эти ангелы настоящие – что за бред! – должны же они хоть немного отличаться от картинок из учебника для воскресной школы?

Воплощенное совершенство. Как в кино.

– Еще и арфы, – сказал палеобиолог. – Ну, перебор же!

Они стояли и смотрели, напряженные, растерянные… Версия трюка с каждой минутой расползалась по швам: репортеры, осмелев, подбирались к пришельцам все ближе, изображение становилось все четче, сомнений оставалось все меньше.

Ученым оставалось только поверить в то, в чем никто не смел признаться даже самому себе: там и впрямь были ангелы!

Их крылья. Почти четыре метра в размахе; каждое перо – как отдельный язычок пламени. Они плавно поднимались и опускались, управляя полетом с невообразимой грацией, – никакие самые передовые технологии не смогли бы это смоделировать.

– Может, все-таки постановка? – предположил Габриэль. – Компьютерная графика. Радиопьеса «Война миров» на современный лад.

Раздались перешептывания, но, похоже, никто в это уже не верил.

Элиза молча наблюдала. Ее собственный страх имел совсем другую природу, нежели у коллег; он был более… проработанным. С этим страхом она жила всю жизнь.

Ангелы.

Ангелы. После инцидента в Праге, на Карловом мосту, она, по крайней мере, могла позволить себе скепсис, просто чтобы удержаться в здравом уме. Ту историю можно было счесть трюком, подделкой: три ангела, были и сплыли, не оставив никаких осязаемых доказательств своего существования.

Сейчас происходило иное: казалось, весь мир замер, затаив дыхание. И она тоже. Вот же они, ангелы.

Элиза подумала о своем телефоне, сознательно забытом дома. Интересно, сколько еще сообщений пришло за это время? И еще она подумала о неодолимой темной силе, от которой убегала, спасаясь, в ночном сновидении. Кишки скрутило спазмом: под ногами заходили ходуном деревянные плашки, перекрывающие зыбучие пески подсознания. Прошлое всегда таилось в глубине ее мозга, оно никуда не уходило, и вся ее теперешняя жизнь была построена на утлой опоре, ютилась, словно жалкие хижины на склоне действующего вулкана.

3

Не тому учились

Пришествие. Три часа спустя

– Ангелы! Ангелы! Ангелы! – кричала Зузана.

Она выскочила из фургона, едва дождавшись, когда тот остановится. Впереди высился «Замок чудовищ»: здесь, в марокканской пустыне, армия бунтовщиков из другого мира тайно воскрешала своих мертвых. Глинобитная стена, змеи, зловоние, гигантские твари, солдаты той самой армии, яма, полная трупов. Именно из этих развалин они с Миком сбежали глухой ночью. Невидимые. По настойчивому требованию Кэроу.

По очень настойчивому требованию.

Ведь в опасности была их жизнь.

И вот теперь они вернулись, сигналят и громко вопят. Инстинкт самосохранения? Да ладно!

В небе над касбой показалась Кэроу: она парила в воздухе, изящная, как балерина в невесомости. Зузана рванула вверх по склону, а подруга бросилась ей навстречу.

Зузана перевела дыхание и выпалила главную новость:

– Ангелы! Дьявол побери, Кэроу. В небе. Сотни. Сотни. По всему миру. С ума сойти!

Слова сыпались, как горох. Не прекращая говорить, Зузана разглядывала подругу. Всмотрелась – и отпрянула.

Что за дьявольщина?!

Хлопнула дверца машины; через минуту появился Мик. Тоже посмотрел на Кэроу. Не произнес ни слова.

Они все теперь молчали: молчание было похоже на пузырь для речи в комиксах. Место есть, а слов нет.

Кэроу… Распухшее багровое лицо ободрано и покрыто коростой. Потрескавшиеся разбитые губы, растянутая рваная мочка уха.

Рукава натянуты на кисти рук, их край зажат в кулаках. Странный, детский жест. Неловкий, будто каждое движение причиняет боль.