И грянул в Хренодерках гром... - Татьяна Андрианова Страница 3

«Это конец! — обреченно подумал Вешил. — Но хрен я вам достанусь, с собой парочку точно прихвачу».

И стал плести еще одно заклинание, сильное и действенное. Оно грозило лишить его практически всего магического резерва, но зато давало мощный взрыв, способный уничтожить все вокруг.

В это время за спинами нападавших раздался дикий рев, и из-под поваленной сосны выскребся ящер размером с телка. Разбойники вздрогнули. Ящер зашипел и кинулся на них с прытью, невероятной для такого неуклюжего существа. С ощеренных клыков на землю с шипением падала ядовитая слюна.

— Ух ты! Плаксикус придорожнус! — искренне восхитился магистр. Он перестал плести заклинание, извлек из седельной сумки перо, кусок пергамента и принялся строчить со скоростью самописного пера, приговаривая вслух: — Та-а-ак… Плаксикус придорожнус — нежить из семейства ящеровидных. Селится преимущественно по обочинам проезжих дорог и нападает на одиноких путников. В зубах нежити содержится яд, не только умертвляющий свои жертвы, но и способствующий преобразованию внутренних тканей в студенистое вещество, годное для последующего пищеварения. После укушения жертвы ящер способен идти следом несколько часов, пока жертва не лишится сознания. Преследуя добычу, Плаксикус придорожнус издает плаксивые всхлипывания, отпугивая возможных конкурентов. В простонародье же нежить получила название Подкустовный выползень, так как преимущественно выползает из кустов. Встреченный мною довольно крупный экземпляр… та-а-ак… А какого же он размера? — покусывая кончик гусиного пера, вопросил маг.

— А-а-а-а! — бодро откликнулись разбойники, в ужасе ломясь через кусты.

— Ну вот как с такими работать? Надо было сначала измерить, а уж потом убегать. Я бы им и рулетку дал, — тяжело вздохнул Вешил. — До чего же местное население невежественное. И с этими людьми приходится двигать науку вперед! Однако надо бы выбираться. Как бы еще кто-нибудь не пришел.

И как в воду глядел. Плаксикус придорожнус немного погонял разбойников по кустам и полям да вернулся. Оно и понятно. Бегать за удирающей со скоростью бегового зайца добычей не так интересно, как употребить практически обездвиженного на дороге путника. Ящер вылез из кустов тихо и неожиданно для монстра подобных размеров — сказывалась многолетняя тренировка. Вешил вздрогнул, до него только что наконец дошло, что он почти неподвижен, а нежить уже проявила недюжинные способности к бегу на короткие дистанции. Маг забился под лошадиной тушей, как раненая птица со стрелой в крыле. Плаксикус не стал дожидаться исхода бестолковых трепыханий, рассудив, что сожрать лошадь вместе с всадником всяко лучше, чем просто лошадь, раззявил зубастую пасть и бросился в атаку. Мужчина плотно прижался к издохшему коню, и опасные зубы нежити прошли в нескольких миллиметрах от его головы и взрыли землю. Комья полетели во все стороны, из пасти монстра пахнуло такой несусветной вонью, что Вешил едва не задохнулся, горько пожалев об опрометчивой отмене заклинания против запахов.

— Ну и вонючка же ты! — борясь с рвотными позывами, выдохнул он и из последних сил рванулся к седельной сумке, к рукояти любимого меча.

Клинок был дорог и в магическом и в материальном смысле. В закаленную в горне горных гномов сталь вплетались заклинания на уровне сердечника. Маг-заклинатель расстарался, вложив, помимо основного заклятия против разрушения, еще и заклинания против нежити, да еще и самозатачивание. Такой клинок стоил баснословно дорого, а у Вешила еще и передавался по наследству. В бедре что-то хрустнуло, нога отозвалась дикой болью, в глазах появились круги, но слабеющие пальцы все-таки сжались на вожделенной рукояти и что есть силы рванули меч к себе. Ящер разочарованно взревел и кинулся вновь. Хитроумная рептилия на сей раз решила цапнуть беззащитную ногу, лежащую на боку гнедого. Ее-то точно спрятать не удастся. Замерший в ужасе маг умудрился-таки дернуть конечность в сторону, и монстр с противным треском раздираемой плоти погрузил зубы в конскую тушу. Совершенно позабыв о том, что Плаксикуса можно убить, только попав ему копьем либо мечом в глаз (в такие моменты как-то не до воспоминаний о лекциях по монстроведению), маг ткнул ревущему и брызжущему ядовитой слюной выползню лезвием в нос. Клинок со скрежетом соскользнул с бронированной морды. Маг смачно выругался и добавил хорошего пинка.

— На, гад! Получи!

«Гад» расстроился еще больше. Зубы монстра увязли в туше, он мотал головой как собака, схватившая слишком большую кость и не желающая с ней расставаться, моргал желтыми глазами с змеиными вертикальными зрачками и утробно рычал. На Вешила снизошло озарение.

— О! Как это я мог забыть?! — шлепнул рукой по лбу он. — Плаксикуса придорожного можно убить только в глаз.

И стал тыкать уже более целенаправленно.

Монстр зашипел, собрался с силами, уперся четырьмя лапами и хвостом, взрыл землю и единым мощным рывком стащил злополучное животное с мага. С влажным хлюпаньем извлек увязшие зубы (часть, правда, осталась в туше, но тут уж было не до пересчета), распахнул бездонную пасть и бросился к ошеломленному Вешилу, явно намереваясь добить подранка. Маг попробовал отползти, но не преуспел и сделал единственное, что пришло в голову — выставил вперед руку с клинком. Зубы твари почти сомкнулись на руке мужчины. Ему повезло, можно сказать, впервые за этот день — рука попала на место, где зубы оказались выдранными (даже после смерти конь продолжал служить хозяину), и меч погрузился в беззащитное небо монстра. Яд вперемешку с кровью потек по руке, обжигая кожу. Предсмертный вопль монстра заглушил вопли самого мага. Подкустовный выползень встал на дыбы, молотя когтями воздух и безуспешно пытаясь вытащить меч из раны. «Не забыть записать… Рот Плаксикуса придорожного уязвим, и его вполне можно убить, воткнув меч в верхнее небо и поразив при этом мозг. Но лучше все-таки использовать для этих целей копье», — подумал Вешил. Последнее, что он увидел, прежде чем потерять сознание, — это огромная туша монстра, неотвратимо надвигающаяся на него…

Сарат неторопливо трусил по дороге из Больших Запруд в родные Хренодерки на широкой спине сивого мерина. Конягу звали Мальчик, хотя эта кличка была дана ему примерно лет пятнадцать назад. Теперь же животное находилось на заслуженном отдыхе и годилось только для зимнего подвоза хвороста или бочки для полива капусты на огородах. Из-за абсолютного спокойствия мерина его запросто давали для работ даже детям, потому что испугаться и понести этот флегма в принципе не мог, а такой аллюр, как галоп, давно почитал недостойным своей почтенной особы.

Но все когда-то бывает в первый раз. Эту простую истину Сарат благополучно позабыл, горестно размышляя о том, что в родном селении все мужчины отправились в поход на нежить, нагло испортившую знатные поминки по ведьме. А сама ведьма умудрилась покинуть место своего захоронения и наделить огород хренодерского головы дивными посадками хрена, чьи корни не всякий мужчина обхватить сумеет — длины рук не хватит, да и прослезится, конечно, тоже. По всему видно, события в Хренодерках назревали интересные, времена наступали неспокойные. Тут бы парню проявить себя с лучшей стороны, покрыться славою геройскою с ног до головы, тогда, глядишь, и голова смягчился бы и благословил свою старшую дочку Доненьку за него замуж. Только вот сам хренодерский голова Панас Залесский вовсе не стремился породниться с бедным парнем, чье состояние исчерпывалось парой облезлых кур да почтенного возраста петухом. К тому же мужчина оказался злопамятен и вовсе не забыл, как водил парней сватать ведьму Светлолику, но те не только не очаровали лесную отшельницу, но и обозлили ее до крайности.