Список на ликвидацию - Лорел Гамильтон Страница 3

— Ладно, — сказала я и присела возле тела на цыпочках. Заставила себя смотреть на тело, смотреть всерьез. — Тело расчленено малым числом разрезов, очень эффективно и аккуратно.

— Зачем тогда рвать тело на куски?

— Потому что им так хотелось, а силы на это хватает, — ответила я.

— Сама знаешь, что ответ звучит не так. Попробуй еще раз.

Он стоял надо мной, и впервые за долгое время я себя почувствовала неопытным новичком, а он снова стал моим ментором и учил меня, как убивать монстров. Очень немного есть на планете жителей, от которых я готова терпеть такое отношение. Один из них — Эдуард.

— Они хотели, чтобы тела соответствовали прежним, хотя бы с виду. Чтобы полиция решила, что это дело рук тех же убийц.

— А это не так, — ответил Эдуард.

— Первое и третье тело — растерзаны. В буквальном смысле слова разорваны на части. Внутренности повсюду. Как будто работал озверевший киллер и при нем, быть может, организованный партнер, направляющий его или управляющий им. Здесь же все организованно. Он или они выполнили убийства так, как им сказали, под стать первому, но не вложили в него душу.

— Что ты имеешь в виду?

— Это хладнокровное убийство, каким было второе. А в остальных двух случаях убийце оно было в радость.

Он тоже присел на корточки.

— Я убиваю чисто и аккуратно, но мне моя работа тоже в радость.

— Тебя радует, когда удается твой план, когда ты оказываешься быстрее, сильнее, во всем лучше, чем тот, за кем ты охотишься. Но приносит ли тебе радость сам процесс убийства?

— Да, — ответил он, глядя при этом на тело.

А я рассматривала его профиль и спросила его о том, о чем не спрашивала никогда:

— И что тебе в этом процессе нравится?

Он повернулся, посмотрел светлыми глазами, такими светлыми, что голубизна их оказалась сероватой.

Когда его глаза светлели до холода зимнего неба, это никогда не предвещало хорошего.

— Люблю смотреть, как свет гаснет у них в глазах, — сказал он, и голос был таким же холодным и бесстрастным, как глаза.

Я этот леденящий взгляд выдержала и ответила:

— Потому-то ты и любишь убивать лицом к лицу.

Эдуард кивнул, все еще не отводя ледяных глаз.

Что у меня отражалось на лице, я не знаю. Когда-то, в начале, он был моим учителем, а потом выдал мне комплимент, лучше которого быть не может, — несколько лет назад сказал мне, что ему хотелось бы узнать, кто из нас лучший в профессии. Он уже не был в этом уверен, и ему приходила в голову фантазия, как мы охотимся друг за другом, чтобы решить этот спор раз и навсегда. Когда он это сказал впервые, я была убеждена, что погибла бы при этом я. Сейчас я уже не была так уверена — может, я и победила бы. А потом позвонила бы Донне и детям и сказала бы… что же сказала бы? Что у них больше нет семьи, так как мы с Эдуардом разобрались, кто из нас круче мужик, и это оказалась я?

— Значит, ты думаешь, что этим киллерам нравилась работа? — Я говорила как можно более бесстрастно. Мы, два киллера, оцениваем чужую работу с точки зрения профессионалов.

— Я думаю, что им она могла понравиться. Но невозможно ничего сказать, когда киллер работает под таким контролем.

— И чем это нам поможет их поймать?

Он покачал головой и снова посмотрел на самый большой фрагмент тела:

— Не знаю.

И опять его голос прозвучал устало.

Я посмотрела туда же, куда и он. От груди и живота осталось достаточно, чтобы видно было: мускулистый был мужчина. Торчал в тренажерном зале, и это ничем ему не помогло. Очередной бесклановый тигр, выживший после нападения, а не рожденный в семейной группе. Сейчас арлекины убивают только бесклановых, поскольку ищут некоторых определенных тигров. А именно — золотых. Эта линия считалась уничтоженной в царствование первого императора Китая, но некоторые арлекины сохранили ее, скрыв отдельных представителей. Скрыв от других арлекинов и от Матери Всей Тьмы. Тот факт, что они смогли укрыть от нее тигров в те времена, когда она была на пике своей мощи, показывает, насколько они хорошо это умеют. Такой эффективной программы защиты свидетелей мир не видал ни до, ни после.

Когда золотые тигры вышли из подполья и объявили о своем дебюте всем другим тигриным кланам, мы надеялись, что истребление бесклановых тигров прекратится. Но хотя мы объявили, что у нас в Сент-Луисе есть тигры всех цветов, «Арлекин» все равно продолжал охоту на тигров-оборотней. И это казалось совершенно бессмысленным.

Я встала, ожидая, что больное колено возразит из-за слишком долгого сидения на корточках, но обошлось. То есть мое «больное колено» уже какое-то время не слишком больное. Я — слуга-человек Жан-Клода, я метафизически связана с несколькими оборотнями. У меня заживают раны существенно быстрее, чем у обычных людей, но я не сообразила, что и боль от старых ран тоже ослабевает и уходит. Когда же это началось?

Эдуард стоял рядом со мной, опираясь в основном на одну ногу. У него осталась старая рана от не совсем удачной охоты. Я подумала: «А сколько Эдуарду лет? Он будет стареть, а я нет? Мне связи с миром противоестественного помогут сохранить здоровье?»

Странно было думать, что Эдуард будет стареть быстрее меня.

— Ты о чем-то задумалась? — спросил он.

Я открыла рот, сообразила, что не надо, попыталась придумать, о чем бы можно.

— Почему продолжаются убийства тигров? — ответила я вопросом.

— Ты имеешь в виду, теперь, когда вы с Жан-Клодом объявили, что у вас в Сент-Луисе есть свои золотые тигры?

— Да. Считалось, что они убивают бесклановых, чтобы не дать нам установить метафизическую связь с золотыми тиграми. Но ведь поздно, Эдуард, мы ее установили, так зачем продолжать их убивать?

— Не могут они искать какого-то конкретного тигра?

— Может быть, но зачем? И кого — и опять-таки, зачем? Так ничего не выиграть.

— Один выигрыш я могу придумать, — сказал он.

— Хорошо, какой?

— Тебя разделили с Жан-Клодом и прочими, с кем ты метафизически связана. В Сент-Луисе у тебя телохранителей хватило бы на небольшую армию. Здесь только ты и полиция.

— Ты думаешь, они рискнут напасть на меня в окружении копов? У этих ребят главная концепция — никто не знает, что они существуют. На эту огромную мрачную тайну они много сил затратили.

— Если им Темнейшая Мамуля велит тебя убить, рискнут они, что их обнаружит людская полиция?

— Может быть, — ответила я, и тут мне пришла в голову иная мысль. Непонятно, была ли она хуже, но пугала она меня сильнее. — Первая ее мысль была — захватить мое тело. Убить меня она решила, только когда поняла, что я слишком сильна и не впущу ее в себя.