Грешники. Книга 1. Корпорация «Кольцо» - Александр Чубарьян Страница 3

— Толик! Толик! Толян, ну ты, придурок! Да что с тобой! Руки убери, козел!

Меня привела в чувство хлесткая пощечина. Не очень сильная, но достаточно ощутимая. Я даже опешил, потому что раньше Тоня себе такого не позволяла.

— Ты что делаешь? — спросил я.

Перед глазами все плыло, я не мог понять, это от удара, или от чрезмерного опьянения.

— Это ты что делаешь? — возмущенно спросила Тоня. — Я для тебя вообще кто? Игрушка?

— Малыш, что ты такое говоришь? Иди сюда, и я…

— Руки убери, или еще получишь! Ты вообще обнаглел?

Она стала мне объяснять, что сегодня я вел себя исключительно по-хамски, и продолжаю это делать. Потом перешла на наши отношения в целом, стала обвинять в эгоизме. Я попытался возразить, но это закончилось тем, что она потребовала убраться из ее квартиры.

Мне пришлось объяснить, в чем дело. Намекнуть на то, что я занят важным расследованием, и мне угрожает опасность. Что мне некуда идти, что возможно, дома меня ждут. Что завтра я уйду и могу не вернуться. Но если я вернусь…

— Малыш, у меня будет сногсшибательный материал. Его поставят на первые полосы, о нем будут говорить по радио и телевидению. Понимаешь, мне сейчас нелегко. Я ведь могу потерять не только работу. Малыш, я уйду, если ты этого хочешь. Но мне некуда идти.

Она не поверила. Да и кто бы поверил в бессвязную речь пьяного журналиста-неудачника, даже если бы он действительно нарыл что-то стоящее.

Но главное было в том, что она <u>хотела</u> поверить.

— Это про коррупцию? — спросила Тоня, значительно оттаяв после моего сбивчивого рассказа.

— Коррупция, наркотики, оружие, промышленный шпионаж. Ты даже не представляешь себе, сколько людей задействовано в этой схеме. — повторил я Пашины слова. — Когда я вскрою этот гнойный нарыв, я выступлю по телевидению. По Первому каналу. Я буду как Сноуден, малыш. Если меня не прикончат к этому времени.

К этому времени мне удалось мягко прижать ее к подоконнику и засунуть руки ей под майку. Она уже не сопротивлялась.

Женщины любят смелых и рисковых мужчин, даже если они хамы и эгоисты. Я смотрел на огни ночной Москвы, и видел себя, под светом софитов, в окружении репортеров и охраны. Тоня стонала, и в этом стоне я слышал крики восхищенной толпы, приветствующей своего героя. О, это было незабываемо. Я хотел бы, чтобы это продолжалось вечно. Но...

Утром я все забыл. Жуткое похмелье вытеснило из головы остатки прекрасных воспоминаний. Меня ждал унылый серый город, разевал свою пасть, чтобы сожрать и тем самым расквитаться за ночное… господи, как голова болит… жесть какая.

Я ушел, пока Тоня еще спала. Хотел ее поцеловать, но даже не смог наклониться.

В ближайшей аптеке купил разных таблеток, спасающих от похмелья. К обеду стало полегче, но здоровье все равно было подорвано.

Я не смог сдать статью. Редактор пообещал, что уволит меня, если статьи не будет к вечеру. Я сказал «да», а когда он ушел, трижды проклял его.

Тоня прислала смску о том, что хочет поговорить со мной сегодня вечером. Сразу же прислала вторую, о том, что это важно. Я ответил, что обязательно приеду. Хотя не был в этом уверен.

Начальника службы безопасности звали Егор Егорович. Я узнал это у секретарши главреда. Больше ничего про него не знала, хотя ей было известно все и про всех.

Что ж, пока мне и этого было достаточно.

С Пашей мы встретились за час до условленного времени, возле метро на Трубной. Он был на мотоцикле, собирался следить за «Ауди». Я был на автопилоте, меня мутило, и даже кофе из «Старбакса» не очень помогло.

Паша в отличие от меня был свеж, как огурчик.

— Толян, — сказал он. — У тебя такой, вид, будто тебя сегодня казнят.

— Типун тебе на язык, Паша, — ответил ему я.

Мы договорились встретиться после того, как закончим слежку за нашими объектами. И я отправился на Большую Дмитровку.

Я стал метров за десять до светофора. Подальше от дороги, чтобы не мелькать. Когда появился знакомый мне черный рейнджровер, я машинально взлохматил волосы и поспешил к машине. Пытаясь нацепить на лицо маску из неподдельного испуга.

Боковым зрением я увидел и хмыря, подходящего к светофору. Я успевал раньше него. Перегородил путь рейнджику, затем обежал, открыл пассажирскую дверь и запрыгнул в машину.

— Егор Егорович, здравствуйте! Я Анатолий Орлов, ведущий журналист «Взгляда»! Помогите! Они гонятся за мной!

Это все я выпалил на одном дыхании. Изображая неподдельный страх.

Егор Егорович спокойно посмотрел на меня, тронулся с места, проехал несколько метров и остановился.

Я, честно говоря, ожидал несколько иной реакции. Что он поинтересуется тем, что происходит. Что он хотя бы спросит, кто я и зачем сел в машину, вместо того, чтобы вызвать полицию.

Но начальник вел себя так, словно я каждый день садился к нему в машину. Словно он и не видел ничего необычного в моем поступке. Меня это, конечно, насторожило.

Хмырь подошел к салону, заглянул, посмотрел на меня.

— Он слаб, — сказал Хмырь. — Слишком тщеславен.

— Значит, станет фермером, — в тон ему ответил Егор Егорович.

Я уже понимал, что речь идет обо мне. Но не понимал, что именно они обсуждают.

— Хорошо, — ответил Хмырь. — На твое усмотрение.

Он развернулся и пошел прочь.

— Егор Егорович, я…

— Спокойно, Толик, спокойно, — почему-то печально сказал Егор Егорович, трогаясь с места. — Ты в армии служил?

— Нет, — ответил я и зачем-то добавил, — Но в моем институте была военная кафедра.

— Тогда удачи тебе, Толик, — сказал Егор Егорович и протянул ко мне руку.

Я заметил перстень у него на пальце, в виде черепа зеленоватого оттенка, в обрамлении каких-то колец.

Пустые глазницы черепа гипнотизировали меня, выворачивая наизнанку все мои мысли и чувства. Это длилось примерно две-три секунды.

А потом наступила темнота.