Капитан. Граф Сантаренский - Александр Чернобровкин Страница 3

Оставшееся до похода время я потратил на решение хозяйственных вопросов. Пока меня нет, они как-то сами собой решаются, но стоит возвратиться, как приходится заниматься ими самому. Первым делом я выделил по манору Умфре и Джону. Дал им по валлийской деревне на берегу устья реки Ди. Сеньор-валлиец быстрее найдет общий язык с валлийскими крестьянами. Разницу между этими владениями и полученными от них португальскими возместил деньгами, которых хватит на постройку добротного укрепленного манора и еще немного останется. Чем Умфра и Джон и занялись. Собирался дать третью валлийскую деревню Ллейшону, но тот убедил мать, что ему будет лучше в Португалии рядом со старшими братьями. Я уже решил, что придется возвращать его земли, когда Шусан сообщила, что не отпустит свою дочь с Жаном в Португалию.

— Хочу воспитывать внуков, — сказала она в оправдание своей настойчивости.

— Зачем тогда Ллейшона отпускаешь?! — удивился я.

— Кого родит невестка — неизвестно, а дочь родит моего внука, — привела Шусан неопровержимый довод.

Трудно было с ней не согласиться. Порадовало, что женщины думают о себе даже хуже, чем мужчины о них.

— Джон тоже здесь останется? — поинтересовалась Шусан.

— Скорее всего, — ответил я. — А что?

— Его можно было бы женить на моей младшей, — подсказала она. — Симон слишком молод для нее.

Семь месяцев назад Шусан утверждала прямо противоположное. Но тогда была жива жена Джона.

— Симону его дед подыскал невесту в Нормандии, — сообщил я.

— Я же говорю, слишком молод! — радостно повторила Шусан.

— Хорошо, я поговорю с Джоном, — пообещал ей.

Я никак не привыкну, что здесь выбор пары не доверяют любви, чувствам и прочей ерунде. Местные же никак не привыкнут, что я могу думать иначе, чем они. Джон тоже удивился, когда я спросил, не хочет ли он жениться на моей племяннице?

— Если не хочешь, можешь выбрать другую, я не обижусь, — заверил я, неправильно поняв его удивление.

— Это для меня очень большая честь! — захлебываясь от счастья, произнес Джон.

Тут и до меня дошло, что для простого валлийского парня, волею случая ставшего рыцарем, породниться с графом, пусть даже через племянницу, — подарок судьбы.

— Тогда женись, когда траур закончится, — разрешил я.

— Какой траур? — не понял он.

— У некоторых народов нельзя какое-то время после смерти жены или мужа снова жениться, — рассказал я, — но если у вас такого обычая нет, то и не надо ждать.

В итоге Жан поменялся с Ллейшоном землями в Португалии на земли в Англии плюс доплата. Жану я дал манор на правом берегу Мерси, англосакскую деревню. Валлийцы слишком много сделали для меня, чтобы награждать их таким наказанием, как рыцарь, воспитанный в норманнской традиции.

Через несколько дней я и сам отправился на правый берег Мерси, чтобы собрать оброк и предупредить тамошних рыцарей о времени их службы на меня. По пути завез в аббатство деньги за рукописи, а также ковры и рулон тонкой ткани на сутаны аббату Гамону де Маскаю. Бенедиктинцы, в отличие от некоторых других монашеских орденов, истязали свой мозг, а не тело.

Ливерпуль постепенно разрастается. Между ним и Беркенхедом постоянно снуют лодки, которые перевозят сырье из Ланкашира в Чешир, а обратно — ремесленные изделия. В Ливерпуле поселилось много рыбаков, которые снабжают рыбой разрастающийся Беркенхед. Наверное, никто из ливерпульцев двадцать первого века не поверил бы, что когда-то их город был ничтожен в сравнении с Беркенхедом, который со временем превратится практически в пригород Ливерпуля. От него проложили дороги до моих деревень. Это, конечно, не хай-веи, даже на римские дороги не тянут, но уже и не простые проселочные. По крайней мере, засыпаны глубокие ямы и сооружены деревянные мосты через овраги и широкие ручьи или узкие речки. Здесь тоже идет вырубка лесов и расширение сельхозугодий. Как сказали бы в двадцать первом веке, в эти территории пришли инвестиции и людские ресурсы, позаимствованные в тех графствах Англии, где идут военные действия. Когда-нибудь война придет сюда, и деньги и люди отправятся в обратном направлении, если не дальше, на противоположную сторону Атлантического океана.