Книга без переплета - Инна Гарина Страница 3

Увидев в стороне от дорожки скамейку, утопавшую в сиреневых кустах, Михаил Анатольевич машинально направился к ней, присел на краешек и уставился прямо перед собой невидящим взглядом. Что же делать? Может, он и вправду сошел с ума? В таком случае, надо обратиться к врачу. Но опять же какие врачи среди ночи? И за что ему такое несчастье?

Против воли Овечкин начал припоминать подробности галлюцинации. Снова увидел он перед собою поросшее серой шерстью лицо деда и услышал его хриплый голос. Как домовой его обозвал? Насекомым?.. Почему это он, Овечкин, насекомое? И даже хуже? Непонятно. Он жил себе, никого не трогал. Ну, может быть, конечно, выдающихся поступков не совершал, так ведь не всякому и дано. Зато и не вредил никому… «Никто тебя не хватится! вспомнил он вдруг дедовы слова. — Никто и не заметит!»

И совсем расстроился. А ведь и правда. Так оно и есть. Вот он сидит здесь, одинокий, и никто не пожалеет о нем, если случится ему завтра исчезнуть из числа живущих… Сознавать это было чертовски неприятно, и Овечкин, как обычно поступают люди в такой ситуации, принялся судорожно искать виноватых.

… И не нашел. Более того, неожиданно убедился Михаил Анатольевич, что не может даже толком вспомнить свою жизнь. Так оказалась она однообразна и пуста, начиная с самого детства. Почему-то не дружил он с ребятами ни во дворе, ни в школе. Не играл в войну. Не искал кладов, не влюблялся. Не ссорился и не дрался. Почему? Ни одного интересного события не мог припомнить Овечкин, ни одного яркого переживания. Вроде бы читал он много — но и прочитанного толком не помнил, потому что впадал обычно над книгою в какое-то оцепенение и не то думал, не то мечтал о чем-то своем, чего не мог выразить ни словами, ни образами… Так и по улицам ходил, и на работе делал свое нехитрое дело — словно бы в полудреме. Жил он с мамою, и покойная его родительница никогда и ни в чем ему не препятствовала, возможно, даже не подозревая о внутренней его апатии. Кого винить? Сам… значит, сам проспал всю свою жизнь. Не искал ничьей дружбы и не знал любви. Не нажил врага и не изведал вкуса ни победы, ни поражения. Он и сейчас бы с удовольствием забылся, да только куда уж!..

Так, значит, прав был домовой? Михаил Анатольевич вздрогнул. Спал, и только сегодня, выходит, проснулся?..

И пробуждение оказалось не из приятных. Признав неожиданно для себя правоту домового, Михаил Анатольевич весь съежился и почувствовал, как от стыда заполыхали щеки. Ужас-то какой… Вот сидит он ночью в саду на скамейке и ни малейшего представления не имеет, что ему теперь делать. Разве что пойти и сдаться на милость привидевшейся ему нечисти и позволить окончательно растоптать свою человеческую сущность…

Скверным стал для Михаила Анатольевича этот час его жизни. Он познал всю глубину своей никчемности и своего одиночества. Он увидел Овечкина со стороны, как он есть, и осудил его со всей строгостью. И не было на земле человека несчастнее Михаила Анатольевича в этот час…

* * *

К реальности его возвратили холод, сырость и жгучие укусы комаров, круживших над ним хищным роем. Несколько раз хлопнув себя по шее, Михаил Анатольевич содрогнулся и беспомощно огляделся по сторонам.

Над кронами деревьев в бледном небе висела огромная серебряная луна. Свет ее смешивался с призрачным мерцающим свечением белой ночи. И от этой красоты у Овечкина перехватило дыхание. Никогда прежде не находился он вне дома в столь поздний час и никогда не видел ничего подобного. Даже не знал, что такое бывает. Он медленно повернул голову, стремясь охватить взглядом весь раскинувшийся перед ним ночной пейзаж с темными, посеребренными луною купами деревьев и прозрачною дымкой, стелившейся над полянами. Незнакомое доселе чувство благоговения и тихого восторга наполнило его исстрадавшуюся душу, и Михаил Анатольевич на время позабыл о своем горе. Он вдохнул полной грудью прохладный воздух, напитанный ароматами только что расцветшей сирени и прочей молодой зелени сада, и опять затаил дыхание, любуясь этой сказочной ночью.

Однако действительность вновь бессердечно напомнила о себе. И оторвавшись от созерцания, Михаил Анатольевич нагнулся и с несвойственной ему свирепостью прибил комара, впившегося в щиколотку.

Под ногами что-то блеснуло. Он было рассеянно глянул на искорку, а потом, заинтересовавшись, протянул руку и поднял с земли необычный предмет — по-видимому, потерянную каким-то ребенком игрушку.

То был стеклянный кубик с закругленными гранями, свободно умещавшийся в кулаке, но довольно тяжелый. Овечкин взвесил его на ладони и поднес поближе к глазам.

Казалось, кубик был наполнен туманом, медленно движущейся живой дымкой. И в самом центре его горела крохотная свеча. Михаил Анатольевич перевернул кубик, но свеча тут же вновь приняла вертикальное положение, только пламя ее чуть-чуть заколебалось.

Сердце у Овечкина отчего-то дрогнуло. Малютка-огонек завораживал. Пока Михаил Анатольевич смотрел в светло озаренную, дышащую таинственной жизнью глубину кубика, тот, казалось, разросся и занял все пространство перед глазами. Овечкин различил узенькую тропинку, начинающуюся прямо у его ног, пропадающую в тумане, вновь появляющуюся, ведущую к самому огоньку…

Невдалеке послышался чей-то кашель, и, опомнившись, Овечкин зажал кубик в кулаке и выпрямился. По аллее мимо него неторопливо прошел человек в сопровождении огромной лохматой собаки. Овечкин провожал их взглядом, пока они не скрылись из виду, а потом вновь осторожно разжал руку. Свеча горела.

Он вдруг обнаружил, что ему стало гораздо легче дышать. Словно появилась надежда. И сердце его сладко заныло — непостижимым образом чудесная игрушка обещала утешение и сулила новую жизнь, полную интересных и волнующих событий.

Овечкин понял, что не хочет с ней расставаться. Он чувствовал себя растроганным и немножко смешным, когда прятал кубик в карман. Ведет себя, как мальчишка, право…

Однако пора было что-то предпринимать, если он не хотел быть заживо съеденным комарами. Михаил Анатольевич раздавил у себя на руке еще несколько этих тварей и неохотно поднялся со скамейки. Светлые необычные ощущения, испытанные за последние несколько минут, догорели в нем, как только он вспомнил, что идти ему по-прежнему некуда. И Овечкин поплелся к выходу из сада, смутно надеясь на какое-нибудь чудо и нимало не подозревая о том, что в судьбу его уже вмешался могущественный талисман Тамрот Разрушитель Стен, Поворачиватель Судеб, Магнит для Несбывшегося, из-за утраты которого два королевства находились на грани войны. Вмешался и начал действовать.