Гнев генерала Панка - Сергей Чичин Страница 3

«Вот влип-то, — думал он. — Давненько уже эдак не попадал… Пожалуй, что с самого Туманного Ущелья… Вот уж где влип так влип, аж вспомнить приятно — кругом враги, и даже меча нету… А тут — вот он, меч-то, эвон как ни уху колотит. Щас выну и… Хмммм!»

Мысль зашла в тупик. Генерал с досады сморщился так, что повязка сползла ещё ниже — на нос. И очень вовремя — бестолковый конь явно собирался махнуть через телегу, перегородившую путь. Ай да чудо-зверь лошадка: башка как колода, а мозгов хоть у гоблина занимай! В поводу второй конь трусит, в седле офицер мается, как сноп сена, а он скачет, что твой суслик. Панк нащупал узду, потом плюнул и ухватил коня за голову неслабыми своими лапищами. Конь содрогнулся в ужасе, взвился на дыбы — генерал удержался в седле только милостью Железнохвостого Мотаро.

— Тпггу, твою бать, — просипел он очень в нос, поскольку повязка теперь закупорила ему ноздри. — Бобгыгай у бедя, сдейкбедаб бгодаб да колбасу!! Бодял, дет?

Конь его, как ни странно, понял — даже не задумавшись, где хозяин планирует отыскать снейкмена, да ещё такого дурня, чтобы купил у гоблина лошадь, да и колбасу, если по большому счету, змеелюди никогда не производили. Глупая скотина ржанула для порядка и приняла конскую стойку «вольно» — упор на три ноги, четвёртая бьет копытом. Генерал убедился, что держаться больше не надо, и яростно рванул проклятую повязку вниз. Чуть не оторвал ухо, в носу что-то скрипнуло, он яростно чертыхнулся и содрал-таки её через макушку. Сразу стало легче дышать. Окружающие дома были Панку незнакомы — впрочем, это ничего, мелочи, в былые дни Хундертауэр отстраивался по-новому едва ли не каждый месяц — зато хорошо знакома была ближайшая вывеска. Что значат причудливые фигурки, выписанные чёрным, генерал не знал; не смог бы он даже сказать, буквы ли это, резы, руны или иероглифы. Читать бравый генерал, понятное дело, не умел, зато умел писать своё имя на Всеобщем и почему-то китонском языках. Но зрительная память у него была дай бог каждому, особенно на вывески питейных заведений. Лоснящийся красный кувшин под буквицами — это у нас, стало быть, таверна Ордена Гулга или, как сами хозяева ее обзывают, кантина. Генерал умеренно помрачнел. Орден Гулга — организация чисто гномья, и какого чёрта они ставят свои заведения в самом сердце Гобляндии — это требовало немедленного разъяснения. Гном — это небось не то страшное в тумане, это серьёзно. Зазеваешься — и, глядь, уже отращиваешь бороду на их манер и бьёшь поклоны этому их нечестивому Шан Цунгу. Видывал Панк в походах всякое… С другой стороны, цены в гномьей пивнухе всегда были умеренные, напитки крепкие, да и вот ещё чего — крушить по пьяни лучше гномье, нежели своё, народное.

Генерал с облегчением ссыпался с седла на брусчатку — пятки приятно ударились в твёрдое. Хорошо же стоять на своих двоих (трёх, четырёх), не опасаясь дикого фортеля подседельной скотины! Для карьеры Панк избрал авиацию, а точнее, воздушно-десантные войска, и летал по долгу службы главным образом на больших боевых драконах, а это зверюга, которая крылами накроет средних размеров село, на таком хоть пляши вприсядку. Ко всякой твари, неспособной поднять дюжину воинов зараз, генерал относился с пренебрежением, даже собираясь на родину, долго перетряхивал мошну, тщетно надеясь наскрести монет на прокат привычного зверя. Не наскрёб, а сейчас вот смекнул, что оно и к лучшему — совсем забыл, что сажать дракона тут негде, а ежели забрать севернее, в горы, так почует вольный дух и дёрнет дальше на север, на историческую родину, в Земли Вечного Холода, тут уж точно не расплатишься. Пришлось ехать на конях, хотя предприимчивый после пятого кувшина Морт Талмон искушал смотаться недалече на юг, в метрополию — купить слона, зверя куда как более солидного. Генерал, мужик неглупый, от слона однако отказался. Лошадь не так жалко, ежели чего повредит и придется бросить, к тому же ее в крайнем случае можно, поднатужившись, и на плечи взвалить — всё же гоблин, не хлипкий эльф.

У коновязи при кантине вяло хрупали овсом три лохматых приземистых зверя — конь не конь, волк не волк, но зубы такие, что за неимением овса сожрут сами ясли, перегрызут коновязь, перережут всё городское население и убегут в родную Гзурию. Кони к таким страшилам подходить не пожелали, упёрлись — забыли со страху, что у самих зубы ничуть не хуже, а уж копыта вообще на зависть.

— Вы, голокожие! — зашипел Панк свирепо. — Какого вам ещё рожна? Мяса не жрёте, летать не умеете, бегаете — бррр! — и ещё рыпаетесь?! Один вам путь, помяните мои слова — к снейкменам в котлы!

Так, вероятно, и останется тайной, с чего генерал вообще взял, что снейкмены делают из коней колбасу. Змеелюди и ездить-то, ввиду наличия хвоста, на конях отродясь не умели, а питались спокон веков пищей исключительно вегетарианской. Но уж коли гоблин что вбил в свою крепкую голову, он не уймётся, пока не вколотит это знание и в остальные окружающие котелки. Так что кони его, хоть ни разу снейкменов и не видели, но заочно боялись их до судорог. Последний аргумент подействовал, и генерал смог подтащить коняг к свободному концу коновязи. Привязывать пришлось собственноручно. А в былые времена выскочил бы гоблинёнок, за медяк привязал бы зверей приезжего да за спиной владельца пошарил бы в седельных сумках. Кражи генерал совершенно не боялся — мешок сам не мог развязать уже пятый день, щиты гоблинята не крадут принципиально, а боевой топор не всякий ещё поднимет. А ежели вдруг попадётся силач — пускай утаскивает, Панк благоразумно полагал, что всё едино пропьёт весь арсенал. Да и с тех пор, как он простым латником давно и далеко отсюда получил меч, прикипел гоблин к этому оружию героев, перепробовал сотни разных, и самый неказистый меч предпочитал любому топору.

Закончив с конями, генерал повёл плечами, пристраивая поудобнее любимый клинок (всё ухо отдавил, проклятущий), пощупал кошель на поясе, прикрыл на всякий случай голову жёстким блоком и решительно вломился в кантину.

К слову о генерале. Панк был идеальным созданием для вхождения в любое заведение, занятое врагами либо подвыпившими братьями-гоблинами. Ростом генерал был изряден — на два дюйма выше шести футов, считая подкованные каблуки и седой ёжик на макушке. Был он тяжёл в плечах, нагружен толстыми, как корабельные канаты, мышцами, а беззаветная любовь к пиву чудесным образом обошла его обычной толстопузостью — Панк с годами лишь раздался в поясе, но о брюхо его с успехом можно было ломать оглобли, что, кстати, не раз проверялось на практике. Нельзя сказать, что руки гоблина свисают до земли, как ядовито пишут в проэльфийских пропагандистских сказочках, но чтобы почесать колено, генералу не пришлось бы даже особо сутулиться. Ноги у него были мощные и кривые, приспособленные для устойчивого стояния на спине дракона под тугой струей встречного ветра. А голова гоблина — о, об этом феномене сложено немало легенд, что о крепости оной, что о том безобразии, кое творится в её недрах и именуется всякими умниками «рваной логикой»…

Так вот, генерал Панк вступил в кантину, мудро прикрывшись локтями практически ото всех возможных направлений удара. Однако удара не последовало, только кто-то изрёк с ярко выраженным гзурским акцентом:

— Этот странный какой-то, да?

Сам ты странный, вражина загорская, хотел было ответить Панк, безошибочно распознав выговор (гзур? В Хундертауэре? Совсем, что ли, умом слаб? Гномы по всему миру кантины ставят, так хоть сами где попало не появляются, не испытывают терпения местных), но не успел — в голову, подобно булаве, стукнула мысль: