Рожденная чародейкой - Дэвид Фарланд Страница 3

Дары она взяла только вчера. И еще помнила, как скулили от боли щенки, отдавая ей зрение и слух.

Сердце у нее забилось сильней. Вдруг червь еще там, подумала она. Однако в яме никого не было видно. Червь вернулся туда, откуда пришел.

Размеры разрушений превосходили всякое воображение, равно как и произошедшее здесь сражение. Габорн повел войско к Каррису, следуя зову Земли, и думал, что город будет осажден Радж Ахтеном. Но обнаружил, что Радж Ахтен окружен ордой опустошителей и загнан в ловушку.

Тогда Габорн с помощью своих новых сил, сил Короля Земли, вызвал из земных недр мирового червя – легендарное существо, дабы оно прогнало опустошителей.

Миррима не сомневалась, что песни об этом сражении будут петься еще много веков. При виде поля битвы у нее перехватило дыхание.

Вся равнина к югу была усеяна огромными трупами опустошителей, казавшихся в темноте черными, и влажно блестели в отсветах огня их панцири, напоминая дохлых лягушек. Среди них с факелами в руках бродили люди. Земля была изрыта тысячами нор, разорена и погублена. Вооруженные отряды искали еще живых опустошителей. Но здесь были не только воины. Горожане с носилками – взрослые и дети – разыскивали на поле битвы своих родных, раненых или убитых.

Неожиданно из какой-то норы, за милю от Мирримы, выскочил опустошитель, и сразу же, заглушая плач и скорбные стенания, затрубили боевые рога. Чудовище кинулось на отряд пехотинцев. Наперехват ему поскакали конные рыцари.

– Клянусь честью моего отца, – воскликнул лорд из Орвинна, – тут еще есть опустошители! Битва пока не кончена!

И они погнали коней по склону холма к тому, что осталось от Барренской стены. У костра под аркой сидело человек десять пехотинцев в грязных плащах, не выпуская из рук копий.

– Стой! – раздался крик. И два стражника вскочили на ноги. Судя по тому, что на них были разные доспехи, это были Рыцари Справедливости.

В глазах их играли отблески костра. Командир торжествующе крикнул:

– Опустошители разгромлены – бегут на юг, откуда явились. Скалбейн гонится за ними и просит, чтобы каждый, кто может держать копье, присоединился к нему! Но и здесь для желающих сразиться найдется еще довольно этих проклятых тварей.

– Скалбейн гонится за ними впотьмах? – спросил сэр Хосвелл. – Он с ума сошел!

– С нами Король Земли, и никто не устоит против нас! – крикнул стражник. – Если кто из вас мечтал когда-нибудь убить опустошителя и прославиться, нынче ночью для этого самое времечко! Один дурачок из Сильвердейла прикончил их дюжину обыкновенной киркой. Три таких молодца, как вы, должны убить не меньше – а то и больше.

В голосе его звучал вызов.

Стражник отсалютовал им винным мехом. Миррима поняла, что глаза его сверкают не только от радости. Его одинаково пьянили победа и вино. Видимо, воины Скалбейна еще не знали, что Габорн не может больше предупреждать Избранных об опасности.

Эти люди были избраны всего лишь несколько часов назад, но уже утратили бдительность. Для чего им смотреть в оба, если Король Земли всегда предупредит об угрозе?

Они не слышали о дальнейших событиях. Силы Габорна помогли ему изгнать опустошителей из Карриса, но после сражения он попытался с помощью своего дара убить Радж Ахтена.

И за то, что он злоупотребил защищающими силами, Земля отняла их у него – в том числе и способность предупреждать Избранных.

Эти люди, празднуя победу, даже не подозревали, в какой они на самом деле беде. Земля велела Габорну «спасти семена человечества в грядущие темные времена». Но настоящая ночь для человечества еще не наступила.

Миррима оглянулась на лордов из Братства Волка – трезвых людей с суровыми лицами. Они собирались сражаться и столкнуться с такой беспечностью не ожидали.

– Я предупрежу людей Палдана, – предложил сэр Джильс из Гередона.

– Подождите, – сказала Миррима. – Вы уверены, что это разумно? Знаете ведь, как может обрасти слухами даже самая правдивая история.

– Но Король Земли сказал нам, что потерял силы, – напомнил барон Тьюкис из Орвинна. – Он не мог скрыть правду, ради спасения нашей жизни, и мы тоже не имеем права скрывать ее.

В глазах Мирримы это походило на предательство Габорна, человека, который менее всего на свете желал причинить кому-то вред. Но молчание могло стать причиной гибели невинных людей. И правда в данном случае была наименьшим злом.

Потому сэр Джильс получил разрешение рассказать все как есть и галопом помчался к Каррису.

– Ну, а нам следует предупредить Скалбейна, – сказал Тьюкис. Он спешился и, готовясь к быстрой скачке, принялся подтягивать подпругу. Остальные начали точить наконечники копий и боевые топоры.

Миррима облизала губы. Она пока не собиралась ехать с ними на юг. Габорн сказал, что своего раненого мужа она найдет недалеко от большого холма к северу от города. А в норах на равнине все еще скрывались опустошители. И ее грызла тревога.

Под ухом вдруг раздался чей-то голос, и Миррима вздрогнула.

– Хотите, я поеду с вами, миледи? – это оказался сэр Хосвелл, незаметно подъехавший сзади. – Поищем вашего мужа. Я ведь обещал вам, что буду рядом, если понадобится.

Лицо его скрывала тень капюшона. Хосвелл подъехал так близко, словно боялся, что она при виде крови свалится с коня, и готовился подхватить.

«Ха! – подумала она. – Только когда звезды обратятся в пепел!»

Однажды он хотел ее соблазнить. Она не поддалась, и он пытался взять ее силой. Потом просил прощения, но она ему больше не доверяла, хотя и имела теперь столько даров, что могла не бояться нового покушения.

– Нет, – сказала она. – Я поеду одна. А вы лучше займитесь опустошителями.

– Ладно, – ответил Хосвелл. Он вынул из футляра свой стальной лук и начал разворачивать промасленный холст, защищавший оружие от дождя.

– Вы собираетесь убивать их из лука? – спросила она. Хосвелл пожал плечами.

– Это мое оружие. Стреляю в «заветный треугольник»…

Миррима пришпорила коня и проехала под арку, направляясь туда, где на поле битвы лежало больше всего трупов опустошителей. Боринсон, по ее мнению, должен был сражаться в самой гуще. И если где и лежал раненый, то только там.

Вокруг она слышала голоса людей, разыскивавших, как и она, своих близких. Они выкликали разные имена, но крики их означали одно и то же: «Я жив, а ты?»

– Боринсон! Боринсон! – закричала и Миррима.

Она не знала, насколько тяжело он ранен. Но мысленно готовилась к худшему. Если его придавил мертвый опустошитель, это не так уж страшно. Если у него даже распорот живот, выходить его все-таки можно. Что бы она ни обнаружила, она не должна впадать в отчаяние.

Она думала о том, что скажет ему, когда они встретятся: «Я люблю тебя. Я стала воином и поеду с тобой в Инкарру».