Двери в песке - Роджер Желязны Страница 3

– Подождите еще чуть-чуть, мистер Кассиди. Васинтересовало, почему вы мне на нравитесь. Когда вы покинете этот кабинет –через дверь, а не через окно, – вы будете это знать. Во-первых, мнеудалось добиться успеха там, где потерпели поражение мои предшественники. Язнаком с условиями завещания вашего дядюшки.

Я кивнул, поскольку уже раньше понял, куда он клонит.

– Мне кажется, вы несколько вышли за рамки своихобязанностей, мистер Вексрот. Это мое личное дело.

– Поскольку вопрос касается вашей деятельности здесь,он входит в круг моих профессиональных интересов – и заставляет меняпораскинуть мозгами. Насколько я понимаю, ваш дядя оставил вам значительнуюсумму, из которой вам выдается приличное содержание, пока вы остаетесьстудентом дневного отделения и работаете над завершением диплома. Как только выполучите хоть какую-нибудь степень, деньги перестанут поступать вам, а то, чтоостанется, будет распределено между представителями Ирландской РеспубликанскойАрмии. Я правильно описал ситуацию?

– Думаю, да, если вообще можно правильно описатьнесправедливую ситуацию. Бедный старый дядюшка Альберт, он, наверное, совсемспятил, когда писал свое завещание. На самом деле, это мне надо сочувствовать,а вовсе не ему.

– Складывается впечатление, что старик хотел обеспечитьвас возможностью получить приличное образование – не более и не менее того – азатем предоставить вас самому себе, чтобы вы самостоятельно искали место вжизни. Мне представляется, что это вполне разумное намерение.

– Я уже понял, как вы относитесь к данному вопросу.

– А вы со мной не согласны.

– Точно. Речь идет о двух абсолютно разных философскихвзглядах на образование.

– Мистер Кассиди, я совершенно уверен, что в данномслучае скорее экономика, а не философия определяет ситуацию. Вам удавалось втечение тринадцати лет оставаться студентом дневного отделения университета ипри этом не получить никакой степени и диплома – вы это делали для того, чтобыпродолжать получать стипендию, назначенную вашим дядей. Вы с наибольшей выгодойдля себя воспользовались не совсем точной формулировкой завещания, потому чтовы бездельник и дилетант и у вас нет ни малейшего желания работать и служить обществу,дабы возместить тот урон, который ему наносит сам факт вашего существования. Выавантюрист. Безответственный тип. Вы трутень.

– Ну хорошо. – Я кивнул. – Вы удовлетворилимое любопытство на предмет вашего образа мыслей. Спасибо.

Вексрот нахмурился и внимательно посмотрел на меня.

– Поскольку вам придется быть моим куратором в течениедовольно длительного времени, – сказал я ему, – мне хотелось знать,как вы относитесь к некоторым проблемам. У меня нет к вам больше никакихвопросов.

– Вы блефуете, – хихикнул Вексрот.

– Как только вы подпишете мою карточку, – пожавплечами, проговорил я, – меня здесь не будет.

– Мне даже не нужно заглядывать в вашу карточку, –медленно начал мой наставник, – чтобы убедиться в том, что мне не придетсябыть вашим куратором в течение длительного времени. Пришел конец вашемубезделью, Кассиди.

Я достал из кармана карточку и протянул ее Денису Вексроту.Не обращая на нее никакого внимания, он продолжал:

– Вы оказываете деморализующее влияние на многих в нашемуниверситете… Мне ужасно любопытно, что сказал бы ваш дядя, если бы узнал,каким образом вы исполняете его волю. Он…

– Я спрошу его, когда он тут появится, – успокоиля Вексрота. – Впрочем, я навещал его в прошлом месяце, и у меня несложилось впечатления, что он намерен сделать это в ближайшее время.

– Простите? Что-то я не…

– Дядя Альберт – один из тех счастливчиков, чтооказались замешанными в скандале Поживем-Еще-Капельку. Около года тому назад.Помните?

Вексрот задумчиво покачал головой:

– Боюсь, что нет. Я думал, ваш дядя умер. По правдеговоря, он должен быть мертвым. Если завещание…

– Это деликатный философский вопрос, – началя. – С точки зрения закона он, конечно же, умер. Только дядя Альберт велелзаморозить себя и положить в Поживем-Еще-Капельку – один из центровкриоконсервации. Однако владельцы центра оказались, мягко говоря, не совсемчестными людьми, и дядю перевели в другое учреждение подобного рода вместе сеще несколькими счастливчиками.

– Счастливчиками?

– Мне кажется, это самое подходящее слово. В книгахПоживем-Еще-Капельку числилось более пятисот клиентов, а на самом делезаморозили только около пятидесяти. Они получили огромные барыши такимспособом.

– Послушайте, мне кажется, я чего-то не понимаю. А чтостало с остальными?

– Самые лучшие части их тел и органы оказались нарынке. Еще одно поле деятельности, которое принесло центру Поживем-Еще-Капелькуприличные деньги.

– Теперь, по-моему, я что-то припоминаю. А как же…останки?

– Один из партнеров владел еще и похоронным бюро. Онпомогал избавляться от тел.

– О! Да… Подождите минутку. А что они делали, еслиприходили посетители с требованием показать им своего замороженного друга илиродственника?

– Меняли таблички с именами. Одно замороженное телоочень похоже на другое, если смотреть на него через покрытое инеем стекло –что-то вроде леденца в целлофановой обертке. Короче говоря, дядя Альбертоказался одним из тех, кого они держали для демонстрации. Ему всегда везло.

– А каким образом удалось вывести их на чистую воду?

– Уклонение от налогов. Их погубила жадность.

– Понятно. Значит, ваш дядя может спросить у вас отчета– когда-нибудь?

– Такая возможность существует. Если честно, успешныхвозрождений было совсем немного.

– Ваш дядя объявится в один прекрасный день и попроситу вас отчета о вашей деятельности, а вас это совершенно не беспокоит?

– Я всегда решаю проблемы по мере их возникновения.Насколько мне известно, дядя Альберт пока еще не возник.

– Учитывая волю университета и вашего дяди, я считаюсвоим долгом указать вам, что вы наносите вред еще в одной области.

Я внимательно изучил кабинет. Даже под стул заглянул.

– Сдаюсь, – признал я свое поражение.

– Вы наносите вред себе.

– Себе?