Ночной Дозор - Сергей Лукьяненко Страница 3

Часов шесть я ездил в метро, без всякойсистемы переходя с ветку на ветку, временами задремывая, позволяя сознаниюотдохнуть, а чувствам — раскрепостится. Все было глухо. Нет, кое-что интересноея видел, но все случаи были ординарные, для новичков. Лишь к одиннадцати, когдав метро стало более безлюдно, ситуация изменилась.

Я сидел с закрытыми глазами, уже в третий разза вечер слушая пятую симфонию Манфредини. Компакт-диск в плеере был совершеннобезумный, моя личная сборка, где итальянцы средних веков и Бах чередовались с«Алисой», Ричи Блэкмором и «Пикником». Всегда интересно, какая мелодия и скаким событием совпадет. Сегодня удача выпала на Манфредини.

Меня скрутило — судорога прошла от пяток дозатылка.

Я даже что-то прошипел, открывая глаза иоглядывая вагон.

Девушку я выделил вмиг.

Очень миленькая, молодая. В нарядной шубке, ссумочкой и книжкой в руках.

И с таким черным вихрем над головой, какого яуже лет пять не видел!

Наверное, у меня был безумный взгляд.

Девушка его почувствовала, глянула на меня,тут же отвернулась.

Ты бы лучше вверх посмотрела!

Нет, конечно, увидеть воронку ей все равно недано. Максимум, что она может ощутить — легкое беспокойство. И лишьсмутно-смутно, уголком глаз, способна заметить мельтешение над головой… будтомушки в глазах, будто в жаркий день над асфальтом рябит воздух…

Ничего ей не увидеть. Ничего. И она будет житьеще день или два, пока не оступится на гололеде, да так, что ударится головойнасмерть.

Или попадет под машину.

Или в подъезде наткнется на нож бандита… непонимающего, в общем-то, зачем он убивает эту девушку.

И все будут говорить — «такая молодая, житьеще и жить, все ее так любили…»

Да. Конечно. Верю, уж очень доброе и хорошеелицо, усталость есть, а озлобленности нет. Рядом с такой девушкой чувствуешьсебя не таким, каков ты есть на самом деле. Пытаешься быть лучше, а этотяготит.

С такими предпочитают дружить, чуть-чутьфлиртовать, делится откровениями. В таких редко влюбляются, но зато все такихлюбят.

Кроме кого-то одного, заплатившего темномумагу.

Черная воронка, на самом деле, явлениеобычное. Приглядевшись, я мог заметить еще пять или шесть, зависших надпассажирами.

Но все они были смазанные, тусклые, едвавращающиеся.

Результаты самого обычного,непрофессионального проклятия. Кто-то бросил вслед человеку: «чтоб ты сдох,сволочь». Кто-то выразился проще и мягче: «чтоб тебе пусто было».

И протянулся с Темной Стороны маленький смерч,вытягивающий удачу, высасывающий силы.

Но только обычного проклятия, дилетантского инеоформленного, хватает на час, два, максимум на сутки. И последствия от негохоть и неприятные, но не смертельные. А вот черная воронка над девушкой былаполноценной, стабилизированной, сработанной опытным магом. Сама того не зная,девушка уже была мертва.

Я машинально потянулся к карману, сообразил,где нахожусь, и поморщился. Ну почему сотовые не работают в метро? Те, кто ихимеют, под землей не ездят?

Теперь я разрывался между основным заданием,которое надо было выполнять, пусть и без надежды на успех, и обреченнойдевушкой.

Не знаю, возможно ли ей еще помочь, новыследить создателя воронки я обязан…

И в этот миг меня ударило второй раз.

Теперь — по-другому.

Без судорог, без боли — лишь пересохло горло,онемели десны, запульсировала кровь в висках, а кончики пальцев стали зудеть.

Есть!

Но почему так не вовремя?

Я поднялся — поезд уже притормаживал передстанцией.

Прошел мимо девушки — и почувствовал еевзгляд. Она следила за мной. Боялась.

Видимо, черный вихрь, пусть и неощутимый,вызывал у нее беспокойство, заставлял приглядываться к окружающим.

Может быть, потому она до сих пор жива?

Стараясь не смотреть в ее сторону, я опустилруку в карман.

Нащупал амулет — прохладный стержень,выточенный из оникса.

Еще секунду медлил, пытаясь придумать иныедействия.

Нет, другого выхода не было.

Я сжал стержень в ладони.

Пальцы стало покалывать, потом каменьпотеплел, отдавая накопленную энергию. Ощущение не было ложным, но это тепло неизмерить термометром.

Мне казалось, что я сжимаю уголек из костра…уголек, покрытый холодным пеплом, но раскаленный в сердцевине.

Выбрав амулет до конца, я бросил один взглядна девушку.

Черная воронка дрожала, слегка изгибаясь в моюсторону.

Вихрь был настолько мощным, что обладалзачатками интеллекта.

Я ударил.

Будь в вагоне, да что там в вагоне — во всемпоезде, еще хоть один Иной, он увидел бы ослепительную вспышку, с одинаковойлегкостью пронзающую металл и бетон…

Еще никогда я не бил по черному вихрю такойсложной структуры.

И никогда не применял амулета с таким мощнымзарядом.

Эффект был совершенно неожиданным. Слабенькиепроклятия, висевшие над другими людьми, смело начисто.

Пожилая женщина, устало трущая лоб, удивленнопосмотрела на ладонь — у нее вдруг исчезла жестокая мигрень. Молодой парень,тупо глядящий в стекло, вздрогнул, лицо его расслабилось — из глаз уходилаглухая тоска.

Черный вихрь над девушкой отнесло метров напять, он даже наполовину выскочил из вагона. Но структуры не потерял, изигзагами поплыл обратно к жертве.

Вот это сила!

Вот это нацеленность!

Говорят, правда сам я этого не видел, чтооттесненный хотя бы на два-три метра вихрь теряет ориентировку, приклеивается кближайшему человеку. Это тоже скверно, но чужое проклятие действует кудаслабее, у новой жертвы есть все шансы спастись.

А этот вихрь пер обратно, будто верный пес кпопавшему в беду хозяину!