Дариус Дорван. Наемник - Владимир Корн Страница 3

Их поединок произошел на речном берегу, как раз в том месте, где Рой показывал свое искусство лучника. Тогда и выяснилось, что саблей Бист владеет отменно. Клинок у его сабли с легким изгибом и расширением на конце, но Дариус знал, что для свердов, чьи земли где-то далеко на юге, это обычное дело. В Фаронге же пользуются в основном прямыми клинками разнообразной длины, хотя у самого Дариуса сабля, и тоже с изгибом.

В общем, в схватке с Торианом Бист произвел на Дорвана самое хорошее впечатление — владеть длинным клинком он умел очень неплохо, если не сказать мастерски. И хотя оба воина действовали осторожно, пытаясь больше выяснить уровень противника, провоцируя друг друга раскрыть один из секретов, что приберегают на крайний случай, посмотреть было на что.

«Беру, — решил Дариус, наблюдая за тем, как Бист парирует один из коварных выпадов Ториана, когда тот все же решил им воспользоваться. — И если он окажется хотя бы наполовину таким же хорошим лекарем, каким является воином…»

Лекарем Бист оказался замечательным. Дорван и все его люди, затаив дыхание, наблюдали за тем, как Бист соединяет края резаной раны Галугу, соединяет… муравьями, вернее, при помощи муравьиных голов. Наловив больших, размером чуть ли не с мизинец, насекомых, Бист пальцами сжимал Галугу края раны, затем подносил к ней очередного муравья и, дождавшись, когда тот уцепится за нее, отрывал тело от головы. Шов получился не хуже, чем если бы сшить его сухожилиями, к тому же весь лекарский скарб был утерян при переправе через бурную реку с неизвестным названием. А если уж вспомнить еще и о том, что Бист как стрелок едва ли не лучше Галуга, лучника превосходного… В общем, Дариус благодарил Лиону, богиню удачи, за то, что она направила Биста именно к нему…

Рана, полученная Торианом, оказалась тяжелой, а лекарю пришлось немного расширить ее, чтобы извлечь сучок, так что последние пару месяцев парень заметно прихрамывал при ходьбе. Впрочем, танцевать это Тору не мешало, что он и продемонстрировал своему гонорту.

И теперь Дариусу необходимо решить: брать ли друга с собой? Если бы контракт с самого начала не подразумевал долгого пешего путешествия, Дорван ни мгновения бы не сомневался. Но предстоял трудный путь пешком, все необходимые вещи придется нести на себе, и, кроме того, существовала вероятность того, что придется уходить от погони.

Во время пляски, устроенной Торианом, Дариус внимательно смотрел другу в лицо. Если бы гонорт заметил хоть малейший признак, что Тор испытывает неудобства, — все, вопрос был бы сразу решен. Но нет, тот держался отлично. И все же сомнения оставались.

— Ториан, — осторожно начал Дариус, — ты же понимаешь…

— Понимаю, брат, все понимаю. Ты смотришь на меня и пытаешься определить: готов ли я? Так вот, если бы я сам чувствовал, что мне не потянуть, думаешь, стал бы я развлекать тебя своими плясками?

Они имели право называть друг друга братьями, поклявшись на крови. Древний воинский ритуал, совершенный друзьями еще в глубоком детстве.

— Тем более ты сам говорил, что на этот раз от контракта дурно попахивает. Не беспокойся, Дар, я не подведу.

Как бы заканчивая эту тему, Ториан наполнил из кувшина обе кружки, поднял свою и сказал:

— Ну, за удачу! Она никогда не бывает лишней…

От контракта действительно пахло не очень хорошо. Казалось бы, ничего сложного: доставить из Табалорна в Фагос послание, и все. Правда, для того чтобы попасть в Фагос, придется пересечь земли, принадлежащие королевству Энзель. Идти по чужим землям всего несколько дней, но все же.

Оба королевства ведут постоянные войны, и пробраться необходимо тайно, почему-то не любят там фаронгцев. Хотя у самого Фаронга поводов не любить соседей значительно больше, ведь именно его постоянно пытаются завоевать, а не наоборот.

Энзель. Отца с матерью Дариус не помнил совсем. И сколько ни пытался, ему никогда не удавалось вызвать в памяти хотя бы их смутные тени. Первое детское воспоминание Дариуса было связано с жаром огня и с руками, спасшими его от этого жара, руками Сторна. Тогда Сторн еще служил в армии Бабурга Стойкого, фаронгского короля. В бою за Люцель, родной город Дариуса, он и получил ранение, после чего закончилась его служба в королевской коннице. В родной дом воин вернулся не один, а с Дариусом на руках, которого так и не смог бросить, после того как спас из пламени пожарища.

Дома Сторна ждала только мать, Грейсиль Дорван — за четырнадцать лет службы Сторн так и не обзавелся семьей. Грейсиль рассказывала, что Дариус долго молчал, и к тому времени, когда он наконец заговорил, женщина уже твердо уверилась в том, что найденыш немой от рождения.

Дариус видел родной город уже много лет спустя, вернее, не город, а то, что от него осталось после пожарища, устроенного войсками Энзеля. Когда он рассматривал развалины, ничто не дрогнуло в его душе, потому что не было у него связано с Люцелем никаких воспоминаний…

— Пойдем, Тор, прогуляемся к Галугу, — поднялся Дорван из-за стола, когда кувшин с пивом оказался пуст.

Ториан с готовностью вскочил, подхватил с соседней лавки ремень с висящим на нем большим, почти в локоть длиной, кинжалом и уже у дверей напялил шляпу с красивым разноцветным петушиным пером.

Рой, все время крутившийся у входа в дом, проводив их долгим взглядом, тяжело вздохнул. Дариус прав, одного умения метко стрелять мало. Там, куда им предстоит отправиться, многое зависит и от других вещей. Но ничего, в следующий раз он подготовится получше, и уж тогда гонорт не сможет ему отказать.

Домой Дариус вернулся в потемках и, отказавшись от ужина, сразу же лег спать. Перед тем как заснуть, долго ворочался, стараясь в деталях представить предстоящий путь. Получалось плохо, часть дороги известна ему только по рассказам.

Утро следующего дня началось с того, что заявились гости. Обоих гостей — и Бора и его неразлучную тень, Сегура — Дариус знал неплохо. Года два назад у Бора имелась своя котерия, но после неудачной встречи с энзельцами из одиннадцати человек вернулось только двое — сам гонорт и Сегур. С той поры Бор так и не смог набрать людей в котерию. Хотя и связи у него оставались, и контракты ему иной раз предлагались весьма и весьма неплохие, но не шли к нему люди. И не потому, что посчитали: отвернулась, мол, от него Лиона, богиня удачи.

За спиной Бора упорно ходили разговоры, что бросил он своих воинов, когда понял, что от энзельцев всему отряду не уйти. Бор и Сегур, когда разговор заходил о тех событиях, молчали, и свидетелей как будто бы не осталось, но слухи есть слухи. И люди этим слухам верили, потому что знали, какой Бор человек. Через его котерию прошло множество наемников, не задерживались они из-за характера Бора, из-за его отношения к воинам и еще из-за множества мелочей, на первый взгляд как будто бы и не совсем важных.

Дариус принял гостей, сидя за столом, и лишь указал рукой — садитесь, мол. Первым медленно и с кряхтеньем уселся Бор с таким видом, будто ему тяжело сгибать ноги. Но Дариус знал: все это напускное, когда потребуется, бывший гонорт может быть очень быстр. Воин он знатный, а вот остальное… За Бором последовал Сегур.