Соляное сердце - Руслана Рэм Страница 3

— Не ерзай, Лиль, — недовольно толкнув меня локтем, сказала сестра.

— А сама-то! — обиделась я. Малена была самой старшей из нас троих, но мужем пока не обзавелась. Дворовые уже шептались, что молодая княжна проклята, вот и не берет ее никто в супруги, хоть батюшка зовет заморских гостей каждые праздники.

— Мне-то что переживать, я же проклята, — усмехнулась сестра с горечью, а я почувствовала себя виноватой. Ничего не говоря, я сжала руку сестры.

— Скучаете, сестрички? — весело прощебетала средняя Иринь. Она обняла нас сзади, прижав к себе. Праздник уже был в разгаре, но до гадания было еще светло. Гости веселились вовсю, прославляя батюшку. Наверное, весь наш городок Соль сегодня пел и танцевал.

— На суженого гадать будете? Или на судьбу?

Иринь была самой мудрой из нас. Не витала в мечтах, не ждала милости богов, и уж меньше всего ждала супруга. Больше нас читала и занималась с дедом Игуменом. Хотела ехать в москвичные земли, в столицу нашу, чтобы учиться на лекаря.

— На суженого, — тихо ответила только я. Малена поджала губы и промолчала.

— Маленка, а ты? Погадай сегодня на супруга последний раз. Я чувствую, что нужно.

— Иринь, ну только потому, что ты просишь, — миролюбиво сказала наша старшая сестра, хотя по глазам видела, как ей не хотелось.

Когда наконец-то небо потемнело, а гости притомились, молодых собрали у костра и принесли огромный противень с теплыми постными булочками. Незамужние девы брали по одной, присыпали щедро солью и съедали до крошки. Вот и я не пожалела соленых крупиц, посыпая всю булочку. Есть ее было тяжело, соль таяла во рту, слюны набралось слишком много, но я упорно жевала, как и Малена. Ночью во сне нас напоит суженый, откроет свое лицо. В прошлый раз я напивалась из лесного ручья, и никто не захотел меня поить, Малена же рассказывала про Ледовое царство, где жили лишь белые медведи да старики, что решили умереть во льдах. Иринь назидательно нам объяснила, что выдумка второго разума не может быть правдой при свету, но сегодня почему-то настояла на гадании.

Улеглись мы в комнате втроем на большом тюфяке, накрылись стеганым одеялом и, пощекотав друг дружку, заснули. Мы всегда ложились спать на чердаке в день Солнцестояния. Тут было тихо и свежо, а еще мы могли с утра наболтаться от души, и никто не подслушает.

Малена долго ворочалась, не давала мне спать. Иринь заснула сразу, легла, расслабилась и засопела. А мне не спалось, и когда Маленка погрузилась в сон, я еще долго лежала, разглядывая балки на скошенном потолке.

— Выпей, — приказал мне мужской голос. Я удивленно перевела взгляд на стену, но обнаружила, что сижу на троне в белом кружевном платье. Том самом, что шила зимами с мамой для свадебного ритуала. Зал огромный, не чета нашему срубу, настоящий замок, но темный и мрачный. Я подняла взгляд на говорившего, но мужчина стоял в тени, разглядела лишь тонкие губы и шрам, уходящий по скуле вверх. Сильная рука протягивала мне серебряный кубок, но вязь рисунка мне была незнакома, как и крой кольчуги. Вместо привычных колец, торс и предплечья покрывала чешуя, словно панцирем.

«Драконьи войники!»

Ужас затопил меня.

Кубок мне протягивал валашский воин.

Отец не раз сетовал, что не договориться ему с Валахией, не пропускает она его обозы на Большой Торг к булгарам, а идти по степной земле Орды с каждым летом было все опаснее. Вот и наслушалась я разговоров, что во сне вижу злое.

— Пей, княжна, — низким басом повторил воин и сунул мне в руки кубок, но не с водой, а вином. Я смотрела в свое отражение и плакала. Вино — дурной знак для невесты. Значит, брак не по любви, по сговору, а ночь первая в дурмане винном будет.

— Лиля, просыпайся! Чего ревешь? Бабай, что ли, приснился?

Иринь трясла меня за плечо, приговаривая, какая я дуреха, а и я рада была очнуться от сна, увидеть родные лица и забыть злой морок.

Но только мы все поднялись с постели, как услышали в открытое окно топот копыт и ржание. А знакомый мне по сну мужской голос громко спросил:

— Где же хозяин, князь Святозар? Приехали гости ваши из самой Валахии. Встречайте нас!

Меня заколотило в ознобе, да так, что проснувшаяся Малена не на шутку испугалась за меня, накинула одеяло и завернула как куклу.

— Ну что ты, Лиля. Что ты, маленькая? Это всего лишь гости запоздалые, — успокаивала меня Малена, а Иринь налила мне звара из кувшина, что спрятала ночью для нас.

— Он за мной приехал. Демон драконий заберет в свое логово, — захлебывалась я слезами.

— А ну-ка прекращай истерику! — шлепнула меня по руке Иринь. — Что ты заладила про демонов. Обычные они мужчины, просто суровее наших.

— А как же драконья кровь? — всхлипнула я уже тише. Иринь умела успокаивать, ее рассудительность и собранность всегда утешали и приводили в чувства. Да, и как тут не собраться, если сестра все по полочкам разложит, все объяснит. Вот и сейчас я ждала, что она мне ответит. Все знали, что Валахия сильна не только мужчинами, но и магией древней, когда еще над нами летали драконы, а в каждом селе был свой заклинатель, чтобы уберечь людей от крутого нрава древнего существа. Теперь же это все сказки…

— Выдумка это, — подтвердила мои мысли Иринь. — Не может человек повелевать таким существом. Может, и жили они раньше, нельзя судить о том, чего не знаешь достоверно, но не верю я в эти старые россказни. А вот попугать таких глупышек, как ты, — сестра меня защекотала, — эти байки могут.

— Не глупышка я, Иринь, просто молодая, — повторила фразу, которую слышала от нее же, когда батюшка не разрешал сестре брать книги из его библиотеки.

— Одеваетесь быстрее, отец зовет нас, — как-то испугано сказала Малена. А мы и не заметили, как она уходила. Переглянулись с Иринь, и в сестринских глазах промелькнула тревога. Никогда отец не звал нас к завтраку, будучи с гостями.

Собрались мы быстро, быстрее, чем в то злополучное утро, когда наша изба загорелась. Лучше бы она снова загорелась, так хотя бы можно было бы оттянуть неизбежное. Малена сжала мою руку, как накануне сделала я, а Иринь прочитала для нас быструю молитву богам. Мы так и вошли втроем в трапезную. За длинным столом уже сидели прибывшие гости с батюшкой. Мама разливала из чарки морс, на столе дымились горшочки с кашей.

Завидев нас, отец встал и громко произнес:

— А это мои дочери. Старшая — Малена, — указывая на сестру. — Средняя — Иринь, а младшенькая — Лиль.

И как только отец назвал мое имя, огромный воин встал и поклонился нам. Я узнала шрам на правой скуле и тонкий абрис губ, но теперь его лицо не скрывала тень: волевое, мрачное, в глазах сталь холодная. Короткие волосы, почти седые. То ли от старости, то ли от тягот мирских.

Наяву он был еще страшнее.

Я опустила глаза, но его взгляд продолжала ощущать кожей, пекло ее будто каленым железом.