Красная сестра - Марк Лоуренс Страница 3

Зловоние тюрьмы — честный запах. Эвфемизмы охранников, открытая улыбка главного надзирателя, даже фасад здания могут лгать и лгать снова, но вонь — это неприкрашенная правда: нечистоты и гниль, инфекция и отчаяние. Тем не менее, тюрьма Хэрритон пахла слаще, чем многие другие. Тюрьма для висельников, вроде Хэрритона, не дает своим заключенным шанса сгнить. Недолгое ожидание, долгое падение с короткой веревкой — и можно без хлопот кормить червей в тюремном могильном рве кладбища нищих в Уинсконе.

Запах беспокоил Аргуса, когда он впервые присоединился к страже. Говорят, что через некоторое время твой рассудок обходит любой запах, не замечая его. Это правда, но это также верно и в отношении почти всех других плохих вещей в жизни. Через десять трудовых лет мозг Аргуса управлялся с проблемой удлинения человеческих шей так же легко, как с вонью Хэрритона.

— Когда ты уезжаешь? — Одержимость Давы чужими расписаниями раздражала Аргуса, но теперь он просто отвечал, без дум и усилий. — Седьмой колокол.

— Седьмой! — Маленькая женщина выпалила свое обычное возмущение несправедливостью рабочего графика. Они неторопливо направились к главному блоку, за спиной у них был частный эшафот. Позади них Джейми Лендер все еще дергался, болтаясь под люком; они его не замечали. Теперь Джейми стал задачей могильщика. Скоро приедет старик Гербер со своей повозкой и ослом, чтобы забрать добычу за день. Короткое расстояние до Холма Уинскон могло оказаться долгим путешествием для Старого Гербера, его пятерых пассажиров и осла, почти такого же старого, как и его хозяин. Тот факт, что у Джейми не было мяса, о котором можно было бы говорить, облегчит ношу. Это, а также то, что двое из прочих четырех были маленькими девочками.

Гербер проедет по улице Резчиков и первым делом доберется до Академии, распродавая все части тела, которые могли бы сегодня иметь ценность. То, что он добавит в могильный ров на Холме, вероятно, значительно уменьшится — коллекция мокрых останков, если дела пойдут хорошо.

— ...шестой колокол вчера, пятый — позавчера. — Дава прервала свою тираду, которая поддерживала ее в течение многих лет, непреходящее чувство несправедливости, которое давало ей мужество иметь дело с осужденными мужчинами вдвое больше ее.

— А это кто? — Высокая фигура стучала тяжелой тростью в дверь блока для новоприбывших.

— Парень из Калтесса? Ты его знаешь. — Дава щелкнула пальцами перед своим лицом, как будто пытаясь удивить ответом. — Владелец бойцовского зала.

— Партнис Рив! — Аргус выкрикнул имя, которое запомнил, и здоровяк обернулся. — Давненько не виделись.

Партнис посещал однодневную тюрьму довольно часто, вытаскивая своих бойцов из неприятностей. Ты не можешь управлять командой злых и жестоких людей без того, чтобы они время от времени не ломали нескольких горожан, но обычно они не заканчивали в Хэрритоне. Профессиональные бойцы обычно сохраняют достаточно спокойную голову, чтобы не убивать во время своих драк в баре. Только любители теряют рассудок и продолжают топтать поверженного противника, пока не останется ничего, кроме месива.

— Друг мой! — Партнис повернулся к нему с распростертыми объятиями, широкой улыбкой и без малейшей попытки произнести имя Аргуса. — Я здесь из-за своей девочки.

— Твоей девочки? — Аргус нахмурился. — Не знал, что у тебя есть семья.

— Ученица. Работница. — Партнис отмахнулся от вопроса. — Открой, пожалуйста, дверь, добрый человек. Ее бросили сюда сегодня, а я и так уже опаздываю. — Он нахмурился, как будто вспоминая какую-то последовательность раздражающих задержек.

Аргус достал из кармана ключ, тяжеленную железяку:

— Наверное, ты уже упустил ее, Партнис. Солнце садится. Старый Гербер и его повозка уже скрипят по переулкам, готовые к ежедневной добыче.

— Они оба скрипят, а? Гербер и его повозка, — вставила Дава. Всегда готова пошутить, всегда не смешно.

— Я послал гонца, — сказал Партнис, — с инструкциями, чтобы девочек Калтесса не вешали раньше...

— Инструкциями? — Аргус помолчал, вставляя ключ в замок.

— Тогда предложениями. Предложениями, обернутыми вокруг серебряной монеты.

— А. — Аргус повернул ключ и провел его внутрь. Он повел своего посетителя кратчайшим путем — через караульный пост, по короткому коридору, где из узких окошек в дверях камер глядели вновь прибывшие, и во двор, где под окном начальника тюрьмы располагался общественный эшафот.

Главные ворота уже открылись, готовые впустить повозку могильщика. Маленькая фигурка ждала у ступеней эшафота, рядом с ней — единственный стражник, Джон Фаллон, судя по виду.

— Как раз вовремя! — сказал Аргус.

— Хорошо. — Партнис двинулся было вперед, но заколебался. — Разве это не... — он замолчал, скривив губы в гримасе разочарования.

Проследив за взглядом высокого мужчины, Аргус понял причину его беспокойства. Настоятельница Сладкого Милосердия прошла сквозь небольшую толпу зевак, собравшихся перед крыльцом начальника тюрьмы. На таком расстоянии она могла быть какой угодно монашенкой — невысокая, пухлая фигурка, закутанная в черную ткань, — но посох позволял ее опознать.

— Дорогие небеса, эта ужасная старая ведьма опять пришла меня обокрасть. — Партнис разом ускорился и увеличил шаг, заставив Аргуса недостойно частить, чтобы не отстать. Даве, стоявшей по другую сторону от мужчины, пришлось бежать.

Несмотря на поспешность Партниса, он лишь на долю секунды опередил настоятельницу.

— А где же другая? — Он огляделся, как будто стражник мог прятать за собой другого пленника.

— Другая кто? — Взгляд Джона Фаллона скользнул мимо Партниса к приближающейся монахине, ее ряса раскачивалась, пока она шла.

— Девочка! Их было двое. Я отдал приказ... я послал просьбу, чтобы их придержали.

— Снаружи, вместе с выброшенными. — Фаллон наклонил голову в сторону холмика около главных ворот, высотой в несколько футов. Камни придавили к куче запятнанную кровью серую простыню. Пока они смотрели, в поле зрения появилась повозка могильщика.

— Проклятие! — Слово вырвалось из уст Партниса так громко, что повернулись головы по всему двору. Он поднял обе руки, растопырив пальцы, затем, дрожа от напряжения, опустил их по бокам. — Я хотел их обоих.