Лето любви. Тайные свидания - Екатерина Флат Страница 3

Матушка громко ахнула. А меня так и подмывало спросить, какой конкретно «выскочка» имеется в виду. Мне все же не всегда удавалось избежать всевозможных сплетен, особенно из уст леди Иркас. И в них каждый раз кто-то был то выскочкой, то снобом, то «человеком столь невыносимым, что будь я на месте короля, самолично бы его казнила в тот же час»

– Ох, дорогая, неужто так и заявил?! – матушка даже демонстративно за сердце схватилась.

– Именно так! – леди Иркас закивала. – И как у него только язык повернулся! Какой вопиющий эгоизм! Ведь сколько почтенных дам рассчитывали, что смогут в скором времени выдать своих дочерей замуж за него, что хоть одной, но точно повезет, а он вдруг так поступает! Обойти его в магии! Немыслимо!

– Простите, но о ком вообще речь? – все же вмешалась я. Меня не интересовали сплетни о слова совсем, но все, что так или иначе касалось магии, неумолимо задевало струны в душе.

– Как это о ком, Лилиана! – леди Иркас глянула на меня с таким укором, словно я не понимаю элементарного. – Только одному человеку во всем Вайдерхоффе хватило бы наглости так поступить! Речь о Нэйтане из рода Дагрей, старшем отпрыске почтенного графа Аргуса!

Ох… Опять он…

С того момента, как семейство графа прибыло на лето в Вайдерхофф, отовсюду только и слышалось об этом Нэйтане причем в разных тональностях. Обсуждалось все: начиная с баснословного богатства, дружбы с самим принцем и исключительной привлекательности. И заканчивая тем, сколь несносный у него нрав, как несдержан и дерзок он в своих высказываниях.

Я слышала о нем ото всех. Его постоянно обсуждала матушка и ее подруги, собиравшиеся у нас в гостиной. Обсуждали знакомые девушки из соседских имений. Обсуждали даже слуги! Это имя звучало отовсюду, чуть ли не из каждого утюга, и уже настолько набило оскомину, что невыносимо было выслушивать все эти сплетни.

Филинда относилась к этому куда терпимее:

– Не суди строго, Лили, – недавно сказала мне сестра. – Вайдерхофф – совсем небольшой город. Здесь и без того любой пустяк – целое событие. А уж приезд столь именитых аристократов, так тем более. Что уж поделать, в провинции нет у людей иных развлечений.

А леди Иркас тем временем уже вовсю рассказывала ахающей в такт ее рассказу нашей матушке:

– Ты только представь, милая Финни, сколько теперь разговоров во всем городе! Как только этот ужасающий в своей непочтительности молодой человек мог сказать такое!

– Это просто в голове не укладывается! – матушка была только рада подхватить. – Без сомнений, его бедные родители сейчас пьют сердечные капли от стыда за него!

– Если бы, – фыркнула леди Иркас. – Даже если их и хоть сколько-нибудь взволновала его безрассудная выходка, это все равно им никак не помешало устраивать завтра бал-маскарад в своем имении.

Бал-маскарад?.. Так это же идеальная возможность, чтобы..

Но леди Иркас сбила с мыслей:

– Что вполне логично, только у ужасных людей мог вырасти столь ужасный сын.  А ему наверняка совсем и не жаль, что он так разочаровывает всех окружающих!

Я все же не смогла смолчать:

– Думаю, у бедняги Нэйтана есть только один шанс угодить окружающим: разом жениться вообще на всех девушках в Вайдерхоффе, чтобы уж наверняка не осталось недовольных.

– Что ты вечно глупости говоришь! – накинулась на меня матушка, у нее даже лицо раскраснелось. – Не в твоем незавидном положении быть столь дерзкой и насмешливой!

И тут же откинулась на спинку кресла со сдавленным оханьем. Леди Иркас мигом взялась активно обмахивать ее веером.

– Что за кошмарная участь, – матушка завела свою любимую песню. – Ох, дорогая, уже шестой год длится эта мука! Шестой год, как после того несчастья наша семья была вынуждена оставить  Дагнес-Холл! Шестой год, как мы влачим столь жалкое существование здесь!

– Мы не голодаем, не замерзаем, у нас есть крыша над головой, – возразила я. Просто невыносимо было в очередной раз выслушивать эти каждодневные стенания.

– Зато у нас нет будущего! – прикрикнула на меня мать. И тут же снова заохала куда более сердобольной леди Иркас: – Ох, дорогая моя, ты даже не представляешь, как сердце мое обливается кровью каждый раз, когда сюда доносится звон свадебных колоколов со стороны Baийского собора. Каждый раз меня терзают тяжелые мысли о том, что моим бедным девочкам не суждено выйти замуж! И пусть Лилиане из-за ее несносного характера и так на роду написано остаться старой девой, но хотя бы Филинда вполне могла бы составить выгодную партию… Но нет! Наше положение теперь настолько плачевно, что мы даже не в состоянии вывести Филинду в свет! А ведь в ее возрасте давно уже пора блистать на балах! Но судьба так жестока к нам, что…

Я отложила книгу на стол, резко встала со стула.

– Я все же распоряжусь насчет чая, – спешно покинула гостиную и даже двери за собой прикрыла.

Нет, ну сколько же можно! Каждый день выслушивать все эти стенания о том, как все плохо! Казалось, матушка находит даже какое-то необыкновенное удовольствие в том, чтобы постоянно жаловаться на жизнь.

Скрип ступенек отвлек меня от раздраженных мыслей. По лестнице, крепко держась за шаткие перила, спускался господин Бернесс. И мрачное лицо пожилого целителя не предвещало ничего хорошего.

– Вы уже уезжаете? – у меня даже сердце на миг встревоженно замерло. – Позвольте я вас провожу.

Он в ответ улыбнулся.

– Юным леди не положено самим провожать гостей. На то всегда есть дворецкий.

– Увы, но наш почтенный Лагрин не только дворецкий, но еще и садовник и кучер заодно, – я улыбнулась в ответ. – Потому сочту за удовольствие поводить вас сама.

Из-за разбитости старой дороги ведущей к дому, экипаж господина Бернесса дожидался в самом конце аллеи. Деревья здесь сплелись ветками столь густо, что мы будто бы ступили в зону сумрака. И лишь когда уже отошли от дома достаточно, я тихо спросила:

– Господин Бернесс, прошу вас, не молчите. Я так надеюсь услышать от вас хоть что-то ободряющее.

– Увы, милая Лилиана, мне порадовать вас нечем, – он тяжело вздохнул. – Состояние вашей сестры все ухудшается. Травяные настои позволяют скрывать внешние проявления недуга, но он точит ее изнутри. Как ни прискорбно это говорить, но все же… Боюсь, ей осталось от силы месяца два.

Я замерла на месте.

– Но неужели ничего нельзя сделать?! Должно же существовать хоть какое-то средство!

Господин Бернесс тоже остановился, поставил на землю свой саквояж. Смотрел на меня прехмуро:

– Я понимаю, вы ждете от меня хотя бы крохотного намека на надежду, но я не хочу вам лгать. Но все же вы должны четко осознавать одно. Нет вашей вины в недуге сестры. Вы вовсе не виноваты в том, что родились с магией, а она нет. Не виноваты в том, что вы здоровы и полны сил, а она нет. Сколь бы ни пеняла вас этим ваша матушка, при всем моем к ней почтении, но она совершенно не права.