Сибирь 2028. Армагеддон - Андрей Орлов Страница 3

– Здесь он, сука, я же говорил, господин полковник! – гоготал рыжебородый детина, ворвавшийся первым. – Как Ленин в Мавзолее, блин – лежит и ни хрена не делает!

Ох, уж эта немеркнущая способность бравых ратников передавать запахи на большие расстояния! От них разило потом, перегаром, чесноком, несвежей одеждой. Неужели полковник не чувствует, кто его охраняет? Или сам такой? Бедная Ада с ее неуместной чистоплотностью… Я заворочался, что-то пьяно забубнил и раскрыл глаза, старательно мастеря блуждающий взор. Лучезарно улыбнуться? А надо мной уже топали, склонялись брутальные физиономии, одна из которых принадлежала самому могущественному типу на этой земле – полковнику Гнатюку. Кто-то пнул по пустой бутылке – она покатилась и разбилась, ударившись о стену.

– Вот он, артист оригинального жанра, – немного разочарованно протянул мускулистый гвардеец по имени Влас. – Нажрался, скотина…

«Что оригинального в этом жанре?» – вяло подумал я. Пол-литра жуткой самогонки основательно треснули по мозгам, и необходимость прикидываться пьяным как-то отпала.

– Эй, вы чего творите… – забормотал я заплетающимся языком. – Кто дал вам право, я буду жаловаться полковнику… Ба, полковник… Георгий Константинович, я лично хочу вам пожаловаться…

Маршал Жуков, блин.

Выразить ноту протеста мне не дали. Схватили за бока сразу трое, сопротивляться было бесполезно (два дебила – это сила, три дебила – это мощь). Утвердили меня вертикально, при этом дважды ударили по печени и один раз по затылку, отчего я глупо икнул. Удары были не сильные, можно сказать, дружеские. Потом унижения прекратились, и на передний план выбралась багровая физиономия полковника Гнатюка. Крупная рогатая скотина! Живот раздувшийся, как у насосавшегося комара, так и хочется по нему треснуть. Физиономия жирная, небритая, круги под глазами, как у панды. Был же нормальным человеком, а так деградировал, дорвавшись до власти! Самодур, тиран, социопат! Даже любимчиков не держит – ему одинаково противны все, кто его окружают! Впрочем, полковник молодец – в решительности и умении не откажешь. Добраться до вершины не сложно. А вот пробиться через толпу под горой…

– Тебе удобно сейчас говорить, Карнаш? – вкрадчиво осведомился Гнатюк. – Если нет, то мы можем подождать, посидеть тут немного… Что такое, Карнаш? Ты делаешь нецензурное выражение лица?

– Господин полковник… Георгий Константинович… – подобострастно забубнил я, меняя мину. Впрочем, чего я тут раболепствую, как его ни называй, а оно все равно не тонет! – Что случилось, господин полковник? – захрипел я. – Человек культурно выпил, отдыхает, чего вы ломитесь? – И густо закашлялся, когда меня снова хватили по печени. Впрочем, снова не сильно – друзья как-никак.

– Знаешь, Карнаш, ты нам ваньку не валяй и спектакли не разыгрывай, – тоном, не предвещающим ничего хорошего, зашипел Гнатюк. – Позволь задать тебе всего один вопрос: где моя жена? Поступила информация, что у вас с ней… гм, отношения, и сейчас она находится у тебя.

Какая сука сдала?! – чуть не проорал я во весь голос. Но постарался при этом сделать весьма недоуменное лицо:

– Что вы сказали, господин полковник?

– Повторяю для глухих. – Полковник тоже прикладывал усилия, чтобы не взорваться. – Где моя жена? – Он делал мощные паузы между словами, и я буквально ощущал, как чешутся у него кулаки.

Я сомневался, что нужно портить ответом такой прекрасный вопрос, но отделаться молчанием было бы невежливо.

– Какая из, Георгий Константинович? – спросил я, запоздало сообразив, что это было не лучшее, что я мог спросить. Женщин у полковника Гнатюка было больше, чем требуется среднему самцу. Но Ада считалась любимой. Меня треснули по загривку, я снова икнул, задумавшись, не блевануть ли полковнику в морду. Он мстительно загоготал.

– А ты догадайся, Карнаш. Ты же умный.

– А, та самая, луноликая и солнцеподобная… – Теперь меня ударили одновременно с нескольких направлений. Похоже, это было только начало. Хищно щерясь, полковник занес кулак, и я тоскливо подумал, что над моими зубами и деснами нависла страшная опасность. А после двенадцатого удара мое лицо рискует превратиться в тыкву! Ада, конечно, женщина хорошая, но готов ли я ради нее на всё?

– Подождите, полковник, вы что все, обалдели? – лихорадочно забормотал я. – Откуда мне знать, где ваша жена? Это явный поклеп, наветы недоброжелателей, как вы могли в это поверить? Просто кто-то хочет от меня избавиться, это же ясно, как день… Я даже незнаком с вашей женой, ну что вы, как маленький… Я что, похож на самоубийцу?

– Ты не похож на самоубийцу, Карнаш, – вбивал в мой мозг полковник. – Но ты без башни и парень рисковый. Будем говорить?

– Да что говорить, Георгий Константинович? – возмутился я. – Это измышления и ложный донос!

В заплывших глазах полковника мелькнула тень сомнения. А в принципе, мог бы почувствовать еще не выветрившийся запах своей «любимой жены».

– Поваляем дурака, господин полковник? – деловито предложил перекачанный Влас.

– Валяйте, – резко кивнул Гнатюк, отступая в тень. – Только не убейте мне этого дурака.

Позволить им меня отлупить? Блуждающий взор фиксировал меняющуюся ситуацию. Влас уже целился кулаком в ухо. Ясное дело, драку начинает тот, кто думает, что он сильнее!

– Получай, козел… – Я ударил с разворота, вырвавшись из клешней рыжего. Власа подбросило, он задыхался, булькал и свистел – адекватная реакция на удар в селезенку. Рискнул – и что теперь, шампанское будем пить? Не успели они возопить дружным хором, как я ушел из-под локтя рыжего, и он проделал красивый подъем-переворот, обрушившись в мою постель. Жалко, что мягкая посадка… Не владел я в этот час игровым преимуществом. Помимо обработанных двоих, здесь было по меньшей мере четверо. Они набросились на меня, как голодные зомби – под дьявольский хохот возбужденного полковника! Одному я успел припечатать ладонью по носу, но остальные меня повалили и стали валять. Они валяли меня со всей ответственностью и усердием – плевались матерками, ржали как подорванные. Я скорчился в позе зародыша, закрыл локтями грудную клетку, ладонями – лицо. В последующие пять минут я сполна ответил и за базар, и за козла, и за легкомысленное поведение. Было больно, я обрастал синяками и гематомами, но стойко держался. В принципе, били меня не смертным боем – в противном случае пришлось бы защищаться через «не могу». Продолжалось это несколько минут.

– Ладно, хватит с него, – проворчал полковник. После этого рыжий и Влас нанесли мне еще десяток ударов и отступили. Я встал на корточки и плевался кровью в обросший плесенью радиатор, который годами не мог промыть. Теперь, похоже, придется.

– Полковник, почему вы меня бьете? – прохрипел я.

– А на это нужны особые причины, Карнаш? – под общий гогот поинтересовался Гнатюк. – Ты, кстати, еще не доказал, что у тебя нет интрижки с моей, как ты выразился, луноликой и солнцеподобной. Эй, парни, а ну, обыщите тут все! Проверьте багажное отделение, пилотскую кабину, все сортиры, закутки! Чует мое сердце…