Обретенная - Ниизла Холлей Страница 3

Напрямик подхожу к ним:

— Мирного неба, эла. Командир бригады Алар ир, Крин. Могу я узнать ваше имя и ваш возраст, до омоложения после слияния? — спокойным, доброжелательным тоном, спросил я у сжавшейся внутренне самочки, несмотря на возмущенно-осуждающие взгляды и мимику врача.

— Здравствуйте, эл командир. Меня зовут Валерия. Когда меня забрали с Земли, мне было пятьдесят три года.

В коридоре наступила мертвая тишина. Мы с офицерами ошалело смотрели на подопечную. Пятьдесят три года! ЕЙ! ВСЕГО! ПЯТЬДЕСЯТ ТРИ! Ей еще, как минимум пятьдесят лет надо находиться в ограниченном круге общения, чтобы не сломалась психика! Она не просто ребенок! Она младенец! Одна! После слияния! И стала илаи! И спокойно позволяет дотрагиваться к себе, и доброжелательно общается!

Эла вопросительно покосилась на Рида. Потом на меня:

— Простите, я вас оскорбила своим ответом?

Я, с трудом овладев эмоциями, произнес:

— Нет, ребенок. Не оскорбила. Это мы все должны быть наказаны за то, что не создали тебе комфортный, ограниченный круг общения. Оправданием может служить только то, что нам был неизвестен твой возраст и вообще — твой вид. Я немедленно доложу Императору и Совету Безопасности, что ты еще младенец, хоть и ставший, по роковому стечению обстоятельств, илаи нашего лучшего бойца, героически погибшего во славу Империи.

По мере того, как я все это говорил, глаза детеныша раскрывались все шире. Она была удивлена, но не шокирована.

— Если пятьдесят три года для вас младенец, то во сколько наступает совершеннолетие? — поинтересовалась она.

— В двести двадцать лет, — удивленно ответил я.

— Я уже говорил тебе об этом, помнишь? — влез Рид.

Самочка смутилась:

— Нет… Простите… У нас на Земле люди живут максимум до семидесяти лет. Я уже находилась на пороге старости. — добила она нас.

Вот это да! Как быстротечна их жизнь! Но! Теперь она стала наполовину карианкой! И ее жизненный цикл удлинился в сотни раз. О чем и поведал поникшей илаи. После чего распорядился идти за мной в столовую. Потому как в коридоре начали скапливаться любознательные члены экипажа.

Пройдя в столовую, приказал приписать илаи к моему столику и обеспечить во время ее еды минимальный состав обедающих.

Чувствуя ее нервозность, Рид мягко погладил ребенка по волосам, осторожно лизнув скулу… Успокаивает, как малыша… Надо узнать, откуда врач знает, как общаться с детенышем. Скорее всего, у него есть младшая сестра, или племянница…

Илаи сразу успокоилась, на всякий случай, пододвинувшись поближе к врачу, которого, судя по всему, считала своим ближним кругом общения и защитником.

Помолчав, илаи, все же задала мучающий ее вопрос:

— Эл командир. А я могу вернуться назад, домой, на Землю?

Я с жалостью взглянул на нее:

— Нет, малыш. Мы возвращаемся в нашу галактику. И твоим домом отныне будет система звезды Кариан. О Земле забудь. Навсегда. Это Закрытый мир. Если тебя утешит, то мы спасли вашу планету от истребления васпами, насекомоподобными, невероятно агрессивными существами. И ты можешь считать свое похищение, оплатой за жизнь на этой планете.

Боль, появившаяся в глазах ребенка, заставила зло скрипнуть зубами Рида.

— Но, что я буду делать у вас? Ели тот, кого можно было считать мужем, погиб? Я ведь ничего не умею! Мне негде жить. Нечем зарабатывать на еду, на жильё. Я — бесполезна!

Крупные слезы потекли по лицу илаи, сделав его настолько уязвимым и беззащитным, что, наверное, даже наагат бы расчувствовался.

Старательно сдерживая порыв своей животной ипостаси защитить и успокоить младенца, пояснил:

— Ты сейчас на довольствии нашей эскадры, как илаи Корхала Фрада, героя. Твой муж был довольно состоятельным, и поскольку он не входил ни в один клан, ты наследуешь его состояние и дом. НО! Пока Император не выберет для тебя нового мужа, ты будешь находиться под покровительством Рида и меня.

— Я не хочу снова замуж! Пожалуйста! Не надо! Я вас очень прошу! — взмолился испуганный ребенок.

Как я ее понимаю! Такая короткая жизнь, отведенная ее виду на их планете. Неестественная связь с карианином в боевой ипостаси. Отсутствие клана и родных. Огромное количество чужих, страшных, самцов рядом. Несчастное дитя!

В ответ сказал только:

— Тут все бессильны. Закон един для всех. Как прикажет Император, так и будет.

Она опустила глаза, судорожно глотая слезы, не издав при этом ни звука.

Даже, когда Рид поднес к ее губам кусочек мяса, не отстранилась, а покорно начала есть.

Мне же кусок не шел в горло. Пожелав приятного аппетита, на что получил бешеный взгляд врача, ушел добиваться аудиенции Императора.

Завтракающие офицеры, тихо сидели, уткнувшись в свои тарелки. От них исходили такие волны сочувствия ребенку, и стыда за все что ей пришлось, и еще придется пережить, что находиться в столовой становилось просто невыносимо.

* * *

Валерия

Сегодня, только я проснулась, зашел врач.

Сосредоточенно посмотрев на показания приборов, присел ко мне на краешек кушетки.

«Опять будет больно», — мелькнула мысль, от которой я невольно вжалась в кушетку.

Врач, ласково погладив по руке, неожиданно наклонился и ЛИЗНУЛ (!) меня в скулу, потом еще и еще раз.

«Пристает», — обреченно подумала я.

Но странный доктор и не думал больше ничего предпринимать.

Я с трудом проглатывая стучавшее в горле сердце, ждала, что будет дальше.

А дальше ничего не было!

«Ура! Передумал? Не похоже, что вообще собирался совершить что-либо крамольное.»

Я задумалась. Вот, допустим, я врач. У меня пациент, который перенес тяжелую операцию. Он иностранец, да вообще — туземец. Что самое главное? ПРАВИЛЬНО! Успокоить! Чтобы не было паники!

Уф! Сразу стало легче. Наверное у них так принято успокаивать паникеров.

А доктор, тем временем, снова погладив меня по руке и пару раз лизнув, с обреченным вздохом продемонстрировал странный аппарат.

Так. Насколько я понимаю, ему приказали что-то сделать со мной. И ему это активно не нравится. Но отказаться он не может. Наверное, это очень больно. И врач не хочет, чтобы я считала его садистом.

Я сама протянув руку, погладила расстроенного доктора по руке.

Он, с тяжелым вздохом, снова лизнув меня в скулу, стал крепить прибор к голове.

«Обучение», — уверенно решила я. Больно, но необходимо и мне и им.

Врач, закрепив все, со страданием на лице, протянул мне прозрачно-упругую пластинку. Послушно открыла рот и сжала зубами капу. Значит будет ОЧЕНЬ больно.