Цветок папоротника - Елизавета Соболянская Страница 3

Сын торговца шерстью задумался и… не отказался. Спутник в дальней дороге не лишний, да и волки еще шалят по весне.

Коркодейл предложил купить повозку и пару лошадей:

– На своих путешествовать проще, а на месте либо продадим, либо в хозяйстве оставим.

И снова Лайн согласился.

На рынок отправились вдвоем. Сын торговца знал к кому обратиться, и где можно получить хорошую скидку, а сын барона разбирался в лошадях и повозках. Они неспешно обошли конный ряд, приценились к упряжи и овсу, перекусили в таверне, проверяя, насколько им комфортно друг с другом, а потом двинулись к невзрачному мужичку в потрепанном ватном халате.

Кони у него были невзрачные и потрепанные, как и сам торговец, но Коркодейл видел, что эта внешняя неопрятность – просто линька. Крепких степных лошадок пригнали на продажу после суровой зимы – видно дела в клане плохи, или случился избыток трехлеток для выпаса, а в теплом городе кони начали спешно избавляться от густого теплого подшерстка. Вот и чесались теперь о заборы, словно паршивые, да и выглядели не ахти.

Переговоры, однако, вел Самюэль. Он умел торговаться так, как любили жители степей – широко размахивая руками, привлекая в свидетели зевак, небо, землю и самих лошадей. Дэвлин восхитился его умениями, когда за сумму, выделенную на покупку пары снулых кобыл, Лайн взял трех молодых гладких лошадок и жеребца, годных на формирование будущего табуна.

За такое дело Коркодейл сам разорился на сбрую и овес. А вот повозку выбирал снова он. Не новую, но крепкую, с большими колесами, гладкими оглоблями и потрепанным верхом из парусины.

– Эта старушка лет пять еще прослужит, – говорил он, смазывая колеса свежим, пахучим дегтем, – а тент подлатаем как-нибудь.

– Заштопать и я могу, – отмахнулся Лайн, – надо бы мешки сеном набить, чтобы мягче ехать было, да провизии прикупить. Возле столицы в трактирах небезопасно.

– Согласен! – услышав, что не нужно будет брать иглу в крепкие пальцы, больше привычные к мечу, Коркодейл сам отправился к старшему конюху, договориться о постое и ковке лошадей, а еще заглянул на кухню, к обожающей его кухарке, чтобы запастись в дрогу парой головок сыра и окороком.

За время сборов мужчины понемногу разговорились, и выяснили, что оба получили земли в одной королевской марке, будут соседями и, хотя выросли в баронстве, про собственные деревеньки ничего не слышали.

– Знаю я, что делать надо! – сказал вдруг Коркодейл, за вечерней кружкой сидра.

– Что? – Лайн повернулся к нему тем ухом, которым слышал, и приготовился слушать.

– К ведьме надо сходить. Мой отец в своем баронстве ведьму всегда поблизости держал. Они к природе ближе, про землю все знают, если не поскупимся, скажут, что где садить, где колодцы копать и куда лучше не соваться.

Самюэль покивал:

– Да, от ведьм толк есть, только где там ведьму искать?

– У местных спросим. Они ж и сами к ведьме бегают, только не говорят вслух, а так, намекнуть могут.

На том и порешили.

Путь до баронства был длинным и скучным. Правда оба путника, чтобы не терять навыков собирали информацию, писали коротенькие отчеты и отправляли в столицу с голубиной почтой. Мелочи, крошки, которые в руках королевских советников могли стать важной частью будущего.

После нескольких жарких споров, мужчины признали сильные стороны друг друга, и разделили обязанности. Лайн, как более легкий и ловкий чаще сидел на облучке, а Коркодейл таскал тяжести, и не расставался с оружием.

В целом дороги были безопасны, но мелкие банды могли доставить путникам неприятности. Поэтому двигались ветераны неспешно, подстраиваясь под движение крупных обозов.

Первая стычка у них произошла из-за готовки. Коркодейл служил в отряде, которому полагалось все – от доспехов и алебард, до кашевара и прачки. Он, конечно, сумел бы что-то приготовить на печи, да и хлеб с мясом резал неплохо, но вот сварить полноценный суп или кашу на костре было выше его умений. Лайн же, хоть и родился в баронстве, большую часть жизни провел в городе, в большой семье, в которой готовкой занимались женщины. Потом служба, на которой кормили, либо давали денег на трактир.

В дорогу они взяли хлеб, сыр, окорок и вязку вяленого мяса – привычной походной еды, но уже на второй день начали тянуть носами в сторону обозных котлов. Приметившая их интерес бойкая вдовица предложила кормить ветеранов горячим, за серебрушку в день. Учитывая, что в более обжитых местах на эти деньги можно было неплохо покутить в трактире, экономный сын торговца отказался, а вот стражник собирался согласиться, но Самюэль уперся:

– Не глупи, на эти деньги можно и в трактире поесть! – твердил он, уводя попутчика к повозке.

– Трактиров тут нет! – сердито и голодно кивнул бывший стражник на окружающий стоянку лес.

– Ты все деньги спустишь, не доехав до своей земли! А там, прежде чем получить что-то, вкладывать придется! – продолжал убеждать Дэвлина Самюэль. Потом огляделся, махнул рукой и заявил:

– Жди здесь, страдалец, найду тебе миску супа! – после этих слов Лейн убежал куда-то в глубину обоза, и его не было так долго, что Коркодейл чуть не заснул.

Вернулся Самюэль не один – привел с собой скрюченную старушонку – мать одного из возчиков. Оказалось, за ту же серебрушку ушлый торговец договорился с бабулькой, чтобы она научила их готовить на костре, а заодно и готовила, пока они едут с обозом. Пожилая женщина быстро перебрала их запасы, выбрала подходящий котелок, и коротко, на пальцах объяснила, сколько нужно воды и крупы для каши, чем лучше приправить и как сохранить до утра в теплой золе. Под ее руководством мужчины все сделали сами, а потом еще выслушали несколько полезных советов о дорожных припасах, пряных травах и экономном распределении продуктов.

Когда каша сытно запыхтела, старушка ловко сдвинула котелок своей клюкой и сказала:

– Тут вам и на завтрак хватит, а к вечеру я подойду, покажу, как кулеш сварить!

На том и расстались. Горячий ужин привел невольных попутчиков в хорошее расположение духа, так что они вновь разговорились. Коркодейл скупо поведал об отцовском замке, четырех старших братьях и удаче, что позволила ему получить место в королевской страже.

– Я юнцом был, – говорил он, улыбаясь углом рта, глядя в огонь, – только четырнадцать стукнуло, к нам заехал королевский глашатай. Прочел указы, переночевал, а утром выяснилось, что двое его людей не могут продолжить путь. Отец предложил ему взять замену из нашего отряда. Я и тогда уже рослый был, лицо чистое, он и ткнул в меня пальцем, и Финна еще выбрал. Тот постарше был, потолковее, остался при глашатае, потом его сменил, а меня вскорости в стражу перевели… А ты как на королевской службе оказался?

– Да глупо вышло, – чуть смутился Лайн, – у меня слух тонкий всегда был, потому что видел я плоховато. Ну вот и услышал раз, как за забором сговариваются банк ограбить. Тоже малец еще был, – Самюэль вздохнул с сожалением, – в банке сначала посмеялись, но потом видно какую-то защиту поставили сверх обычной и ограбить их не смогли, только двери поломали и еще там что-то. А за мной на другой день и пришли. Думали я наводчик или что-то вроде. Ну пришлось показывать забор, доказывать, что действительно слышу, а банк-то королевский был. Вот меня и приметили. Я среди братьев самый ленивый был, не хотел тюки с шерстью ворочать, думал полегче работу найти, вот и нашел, – Лайн потер оглохшее ухо.