Вообрази меня - Тахира Мафи Страница 3

Я стою, качаю головой, изо всех сил пытаясь принять беспечный вид.

– Да все нормально, – говорю я, не отрывая взгляда от противоположной стороны комнаты.

Джей смеется над тем, что ей только что сказал этот красавчик, потом улыбается и он сам, она улыбается в ответ и продолжает улыбаться, когда он к ней наклоняется, шепчет что-то на ухо, и прямо на моих глазах, в режиме реального времени, ее лицо заливается краской. Он тут же ее обнимает, целует, не стесняясь, при всех и…

Я быстро отворачиваюсь.

Это точно не предназначено для моих глаз.

Технически Джей с Уорнером не то чтобы у всех на виду. Всех здесь и нет. Наберется, может, человек пять. Они и правда постарались уединиться, забились в самый угол. И, похоже, я только что вторгся в их личную жизнь.

Да, надо было пойти спать.

– Ты в нее влюблен?

От такого предположения я аж подпрыгиваю.

Разворачиваюсь. Назира смотрит на меня взглядом, в котором читается уверенность в собственной прозорливости, типа наконец-то разгадала все Душевные Тайны Кенджи.

Как будто меня так просто понять.

– Не знаю, почему я не заметила раньше, – продолжает она. – У вас, ребята, такие странные, тесные отношения. – Она качает головой. – Конечно, ты в нее влюблен.

Господи боже мой. Я так устал, а еще и это.

Прохожу мимо Назиры, закатив глаза.

– Нет, не влюблен.

– Уверена, что знаю…

– Ничего ты не знаешь. – Останавливаюсь и разворачиваюсь к ней лицом. – Ни черта ты обо мне не знаешь! Как и я ни черта не знаю о тебе.

Она удивленно приподнимает брови.

– И что это значит?

– Не надо. – Я тыкаю в нее пальцем. – Не корчи из себя дурочку.

И выхожу из комнаты, иду по тускло освещенной тропинке к своей палатке, однако на полпути снова слышу ее голос.

– Ты еще злишься на меня? – кричит она вслед. – Из-за истории с Андерсоном?

Я торможу так резко, что почти спотыкаюсь. Разворачиваюсь, оказываюсь к ней лицом к лицу и не могу сдержаться: смеюсь во все горло, что выглядит, по правде говоря, дико.

– Из-за истории с Андерсоном? Ты серьезно? Ты про ту историю, когда он объявился, восстав из мертвых, готовый нас всех придушить, потому что ты ему сообщила, где нас найти? Или ты про ту историю, в которой он убил Делалье? Или нет, постой, ты, наверное, про историю, в которой он всех нас запихнул гнить в психушку… или про историю, в которой ты меня связала, вставила кляп, накачала чем-то и потащила на самолете вместе с этим убийцей, черт возьми, на другой конец света?

Назира двигается быстрее молнии и через миг приближается ко мне вплотную. Ее голос дрожит от ярости.

– Я пошла на это, чтобы спасти твою жизнь. Я спасала вас всех. Тебе следовало быть мне благодарным, а ты орешь на меня, как дитя малое, хотя я в одиночку избавила всю твою команду от неминуемой гибели. – Она качает головой. – Ты невыносим. Ты не представляешь, чем рисковала я, и не моя вина, что понять это ты не в состоянии.

Между нами, как преграда, повисла тишина.

– А знаешь, что забавно? – Я качаю головой и поднимаю лицо к ночному небу. – Вот это. Разговор выходит забавный.

– Ты что, пьян?

– Прекрати. – Я меряю ее мрачным взглядом. – Прекрати занижать мои умственные способности. Полагаешь, я такой тупой и не понимаю основы, черт возьми, основ спасательной операции? Прекрасно понимаю, – злобно выпаливаю я. – И понимаю, что тебе пришлось совершать неоднозначные поступки, чтобы нас вытащить. И на это я не злюсь. Я сейчас злюсь, потому что ты не умеешь общаться.

Я вижу, как поменялось выражение ее лица. Огонь, полыхавший в глазах, потух, плечи расслабленно опустились. Она смотрит на меня, моргая. Смутившись. И тихо признается:

– Не понимаю.

Солнце уже несколько часов как зашло. Темная, извилистая тропинка освещается лишь слабым светом фонарей и рассеянным светом соседних палаток. Назира купается в этом свете. Сверкает. Кажется еще красивее, чем обычно, что, по правде, очень пугает. Она смотрит на меня в упор большими, яркими глазами, словно она – простая девчонка, а я – простой парень, а вовсе не пара придурков, идущих навстречу солнцу. Словно мы оба, не вдаваясь в детали, совсем не убийцы.

Я вздыхаю. Запускаю в волосы пальцы. Мое тело больше не хочет сражаться, и я вдруг чувствую такую усталость, что едва могу стоять на ногах.

– Мне надо поспать. – Я пытаюсь ее обойти.

– Постой…

Назира хватает меня за руку, и от ее прикосновения я почти выпрыгиваю из кожи. Я вырываюсь, нервы на взводе, но она делает шаг вперед, и мы оказываемся так близко друг к другу, что я чувствую ее дыхание. Ночь выдалась спокойная, бодрящая, и в мерцающей темноте я вижу только ее. Я делаю вдох, вбираю ее запах – что-то неуловимое, что-то сладкое – и воспоминание накрывает меня с такой силой, что из легких выбивает весь воздух.

Она обвила руками мою шею.

Запустила пальцы в мои волосы.

То, как она пригвоздила меня к стене, то, как слились воедино наши тела, то, как она провела руками по моей груди и сказала, что я превосходен. Тихий, гортанный звук вырвался у нее, когда я ее поцеловал.

Теперь я знаю, что значит ее обнимать. Я знаю, как это – целовать ее, слегка касаться языком краешков ее губ, грудью ощущать ее глубокий вздох. Я могу попробовать ее на вкус, почувствовать ее формы, ее силу и ее мягкость. Сейчас я даже ее не касаюсь, однако все словно повторяется, кадр за кадром, и я не могу оторвать взгляда от ее губ, ведь так заманчиво переливается на свету этот чертов персинг-алмазик, и на секунду – всего лишь секунду – я теряю голову и снова целую ее.

В голове шумит, кровь прилила к ушам.

Я схожу от нее с ума. Даже не понимаю, почему она так сильно мне нравится. Когда она рядом, мое тело мне не подвластно. Какие-то дикие, нелогичные реакции, но мне это нравится. Хотя нет, я это ненавижу.