Она ушла, но обещала вернуться - Татьяна Олейник Страница 3

Маша внесла деревянный поднос и поставила мне на колени.

– Давай, я тебе помогу, – женщина присела на край кровати, намереваясь меня покормить.

– Спасибо, я лучше сама, – взяла протянутую деревянную ложку, уже не обращая внимания на странности, и зачерпнула бульон, но не смогла даже оторвать ее от деревянной миски. Казалось бы, она легкая, а стоило добавить немного веса, и она тут же стала неподъёмной.

– Давай лучше я! – хозяйка дома забрала столовый предмет из моих ослабших рук и стала аккуратно кормить. Организм с радостным бульк принял вкусный, наваристый куриный бульон.

Через несколько минут я довольно откинулась на подушку, а женщина унесла посуду и вернулась обратно.

– Как вас зовут? – спросила я, вспомнив, что не знаю ее имени.

– Можешь называть меня просто тетя Дорофея.

– А меня Катя. Приятно познакомиться. Я вам очень благодарна за заботу.

– Не стоит, я не могла поступить иначе. Я ведь – знахарка, мое призвание помогать людям. К тому же, в нашем мире мало добра, и мы просто обязаны любыми способами увеличивать его количество – она улыбнулась. – А теперь отдохни. Сон – лучшее лекарство, – Дорофея встала и вышла, задернув за собой занавеску.

Вопреки ожиданиям я быстро уснула и снился мне очень странный, даже страшный сон.

Аэропорт, снова посадка, и я занимаю свое место. Вот откидываю спинку сидения и как только закрываю глаза, сразу начинаю падать во тьму. Испугавшись, желаю, чтобы это оказалось просто страшным сном, и щипаю себя за руку, но проснуться не удается. Кажется, что падение длиться бесконечно долго. А когда я уже готова поверить, что умерла и попала в ад, тьму начинают прорезать, сначала серые, затем белые всполохи. Постепенно все вокруг светлеет.

Я оказываюсь в лесу, удивленно озираюсь и снова не могу понять, сон это или явь. В растерянности бреду, куда глаза глядят, неожиданно слышу топот копыт за спиной. Медленно оборачиваюсь и вижу всадников, они что-то кричат и размахивают оружием. Испугавшись, бегу вперед, петляя между деревьев, спотыкаюсь и падаю. Меня быстро нагоняют.

Рыцари в кольчугах с красным крестом на груди, который делает их похожими на крестоносцев, спешиваются и, окружают меня, выкрикивая непонятные обвинения.

– Отродье – словно проклятье выплевывает мне в лице один из них, и в злобной гримасе щерит рот с гнилыми зубами.

– Бей выродка! – и как по команде на меня обрушивается первый удар железной перчаткой прямо в висок. На мгновенье теряю сознание, а когда прихожу в себя, то уже лежу на земле и пытаюсь закрыть голову от ударов, которые, словно град, сыпятся на все тело. Не в силах сказать и слова просто кричу от боли, а в голове крутится лишь одна мысль: «За что?»

– Довольно! – властный оклик, словно гром среди ясного неба раздается отовсюду. Удары тут же прекращаются.

– Поднимите ее! – требует неизвестный.

Еле живую меня ставят на ноги и поддерживают под руки. А я даже голову не могу поднять, чтобы посмотреть на того, кто остановил мое убийство.

– Поднимите ей голову, хочу напоследок заглянуть в глаза, чтобы перед смертью она видела, как я нажимаю на спусковой крючок, и запомнила, кто ее казнил, – оказывается, он не остановил убийство, а лишь пожелал добить собственноручно. В груди рождается черная, всепоглощающая ненависть.

Я смотрю, как молодому мужчине в дорогих, сверкающих доспехах на гнедом коне подносят огромный арбалет. Затем из металлического футляра осторожно достают огромный болт, с наконечника которого сочится голубая жидкость. Щелчок, свист, и он пронзает мою грудь. С запозданием вспоминаю, что уже где-то видела такой же болт.

В тот момент, когда по телу разлилась адская боль, я с криком проснулась. Тяжело дыша, я с облегчением поняла, что это был сон, но все равно на всякий случай ощупала грудь. «Вроде не болит!»

Отдышавшись и немного успокоившись, задумалась, сон ли это был или воспоминания. Уж больно все реалистично происходило. «Но откуда в наше время рыцари? Может, какая-то секта, помешанная на средневековье? И, вообще, если меня убили, то почему я жива? Может, все-таки сон?» От вопросов голова шла кругом. Еще немного и моя крыша, помахав ручкой, утопала бы в неизвестном направлении, если уже не ушла без предупреждения.

Вообще, начиная с пробуждения в лесу, все происходящее напоминало сюжет из фильма. Дорофея и ее дети вели себя странно. Обстановка в комнате, словно я оказалась в крестьянской избе конца девятнадцатого века. Если незнание, что такое самолет и телефон, можно было списать на глухую местность и удаленность от цивилизации, то разговоры про василиска, мага и то, что до ближайшего города две недели пути больше походили на бред сумасшедшего.

Устав от бесполезных размышлений, решила встать и осмотреться. На мой крик никто не пришел, поэтому сделала вывод, что в доме никого не было.

Поставив босые ноги на деревянный пол, осторожно встала. В глазах потемнело, и я покачнулась, но все быстро прошло. Держась за стену, окинула взглядом небольшую комнату, вмещающую в себя только кровать, старенький табурет и грубо сколоченный сундук в углу. Стены побелены, но местами штукатурка осыпалась, оголяя дранку, а деревянный пол был когда-то покрашен в коричневый цвет, но от былой роскоши остались лишь напоминания, виднеясь небольшими островками в местах, где ходят реже всего. Маленькое окно с перекосившейся рамой и мутным стеклом прикрывал захудалый тюль. А дверной проем закрывала занавеска с аляпистыми цветами.

Осторожно выглянула из-за импровизированной двери, за которой оказалась просторная горница. Основным элементом помещения являлась печь, она располагалась так, чтобы согревать не только горницу, но и еще две комнаты, которые располагались по обеим сторонам печи. Из одной из этих спален и вышла я. Остановившись посередине просторного помещения, стала разглядывать небогатое убранство дома.

Если описать обстановку двумя словами, то можно было сказать просто: «Небогато и странно!»

Длинный стол со скамьей, еще вдоль стены стояло несколько скамеек. В углу около печи еще один небольшой стол, на котором стояли разные ступки, глиняные горшки и деревянная посуда. Над печкой висели пучки сушеных трав и чеснока.

Неожиданно входная дверь скрипнула, и в дом вошла Дорофея с охапкой хвороста. Увидев меня, она замерла на пороге.

– Ты зачем встала? Тебе еще рано! – отойдя от удивления, сказала она.

– Я впорядке. Устала лежать и решила немного размяться, – женщина искренне проявляла заботу, и мне стало как-то неудобно.

– Это хорошо, что ты быстро идешь на поправку, хоть и удивительно. Давай, тогда сходи с Машей в баньку, она как раз ее натопила, а я пока ужин приготовлю.

Не стала спорить с Дорофеей и отправилась в комнату ждать, когда за мной придет Маша.

Долго ждать не пришлось, и уже спустя пять минут я лежала на скамейке в парилке и жмурилась от ударов березового веника по спине. А уже через час напаренные и вымытые, мы сидели за столом и ели обычный, но вкусный борщ.