Волшебница на грани - Лариса Петровичева Страница 3

Но, конечно же, не сказала об этом вслух.

Итак, за несколько минут я оказалась в другом мире. Это само по себе выбивало почву из-под ног. Я решила, что должна освоиться здесь как можно скорее и найти способ вернуться обратно.

Книжные попаданки думали только об отношениях и любви. По опыту своей работы ведьмой я знала об этих отношениях слишком много, чтобы искать их еще и в другом мире.

Ну их. Я домой хочу. Желательно, живой и здоровой.

После разговора с принцем меня отвели в такую же пышно обставленную комнату — здесь мне предстояло жить и работать. Когда слуги вышли, я высунулась в окно и увидела огромный сад с фигурно подстриженными липами, статуи на подъездной дорожке и часть дворца. Сбежать не получится. Слишком много крепких мужчин в темно-синей форме было в саду, и я понимала, что они пустят свои ружья в ход.

Да, в вопросах безопасности его высочество не полагался на авось.

Ну хорошо, свободы у меня нет. А что же все-таки есть?

Есть принц, которому не хочется заграничных походов и завоеваний. Причем настолько, что он готов убить собственного отца. Не переубедить, не уговорить — именно убить. А это могло значить, что его высочество не такой пацифист, каким хочет казаться. И он не рассказал мне даже малую часть правды.

Есть еще и король. Который знает, что не пользуется любовью и уважением — иначе зачем вообще устраивать для себя магическую защиту. Только если ты понимаешь, что на тебя будут покушаться. Возможно, такие покушения уже были. Интересно, есть ли такая же защита у самого Генриха?

И вот что с этим делать?

Вздохнув, я отошла от окна и, сев на краешек кровати, подумала, что эту комнату обставляли для женщины. Бело-розовый пушистый ковер на полу, белоснежный шкаф в углу, кресла, обитые цветастым нежным шелком — все говорило о том, что тут должна жить принцесса, а не Людмила Захарова, психолог по образованию и ведьма по призванию.

Как они вообще поняли, что я ведьма? Прочитали табличку на двери моего офиса, впечатлились колодами карт, хрустальными шарами и связками сушеных трав и цветов?

А если потребуют, чтобы я доказала свое могущество? Вдруг скажут: а ну-ка, наколдуй прыщи или там расстройство желудка? И тут же палач рядом, топориком этак небрежно помахивает, готовится пустить его в ход. Ну ладно, расстройство я в таком случае изображу в лучшем виде…

Мне захотелось расплакаться. Лучше бы я пошла воспитательницей в детский сад! Вряд ли кому-то из другого мира понадобилась бы женщина, способная читать «Колобка» и лепить осенние поделки. Меня бы точно никто не похитил.

Ладно. Надо поискать способ связаться с королем и рассказать ему о планах сына. Конечно, его величество мне не поверит. А мне нечем будет подтвердить ни свою магию, ни свои слова.

Принц придаст лицу невинный вид и скажет, что сумасшедшая пытается его оклеветать. С учетом того, что я ничего не знаю об этом мире, сумасшедшая из меня выйдет — просто загляденье. Король лишь махнет рукой, а меня… правильно. Прикопают в саду.

Кажется, этот финал поджидал меня везде, куда ни ткни.

Я вздохнула, подошла к зеркалу. Да, выгляжу неважно. Растрепанная, усталая, с синяками под глазами. И расчески нет, чтобы привести себя в порядок хоть чуть-чуть. Впрочем, открыв один из ящичков туалетного столика, я обнаружила и расческу, и множество баночек и кисточек с местной косметикой, и настроение потихоньку стало улучшаться.

В причесанной голове и мысли аккуратнее, что ли…

Я не сразу поняла, что случилось с зеркалом. Вроде бы только что в нем было мое лицо: кареглазое, улыбчивое, с привычным загадочным выражением. Маска, которую я привыкла носить.

И вдруг его не стало. Отражение изменилось, и я увидела ту комнату, в которой мог бы страдать какой-нибудь очередной узник замка Иф. Темные стены, заросшие грязью и паутиной, топчан, застеленный потертым и заплатанным одеялом, крошечное окошко у самого потолка, от которого не свет, а только издевательство. В тот же миг прямо передо мной возник…

— Генрих? — оторопело спросила я. Человек, который с испуганной надеждой смотрел на меня, был копией того принца, который приволок меня в этот мир. Но откуда у него клочковатая борода, растрепанные отросшие волосы и совершенно убогое тряпье вместо одежды.

— Вы меня узнали? — ахнул человек. — Слава всем святым! — он прижал ладони к зеркалу и взмолился: — Спасите меня!

— Генрих… вы что там делаете? — удивилась я. — Что с вами?

— Спасите меня! — повторил принц. — Вы… вы можете! Вы великая волшебница, если зеркало ожило рядом с вами!

— Подождите! — я вскинула руку. — Что вы там делаете? Как вы туда попали?

— Не верьте моему двойнику, — прошептал Генрих. — Он занял мое место… он заточил меня в зеркале своей магией. Не верьте ни единому его слову!

Ничего ж себе… Я машинально провела расческой по волосам. То есть, настоящий принц Генрих томится в заточении, а его двойник неплохо устроился во дворце. И лже-Генрих, к тому же, умеет колдовать.

Это было плохо. Очень плохо.

— Но чего он хочет? — спросила я. Во взгляде принца засветился настоящий ужас.

— Убить моего отца, — ответил он. — И начать войну.

Спустя несколько мгновений зеркало погасло. Только тогда я окончательно осознала то, о чем говорил настоящий Генрих.

Я волшебница? Настоящая волшебница, если зеркало ожило рядом со мной?

Я нервно запустила пальцы в волосы. Голова, кажется, готовилась треснуть. Какой-то час назад я была в своем офисе и собиралась пойти перекусить. И вот я в другом мире, где существует магия, и в зеркалах заточены прекрасные принцы.

Невозможно. Невероятно.

Если Андерс сумел вытащить меня из моего мира, то и своего отца он вполне способен отправить на тот свет без моего участия. С таким-то могуществом!

Значит, зачем я ему нужна?

Чтобы свалить на меня убийство его величества, а самому остаться чистенькими. Я представила скорбящего принца, который убивается над гробом родителя. И подписывает указ о казни проклятой ведьмы, которая загубила короля.

Со мной-то уж точно никто не будет церемониться.

Я едва не расплакалась. Вот уж попала, так попала! Во всех смыслах!

Несколько минут я ходила туда-сюда по комнате, а потом поняла, что надо поужинать. Невозможно одновременно есть и волноваться, а с едой ко мне придет и решение.

Хоть какое-то, но придет.

Открыв дверь, я вышла в коридор и увидела молодого мужчину в темно-синей форме, который стоял прямо напротив двери. Заметив меня, он тотчас же подхватил ружье, направил на меня и звонко воскликнул:

— Миледи, немедленно вернитесь!

Я ошарашенно отступила назад. Получается, я не гостья, а пленница?