Идеальный слуга - Елена Ахметова Страница 3

Хотя для древней навки было бы как раз нормально окопаться на набережной, если не прямо в реке. С возрастом заложные покойницы становятся практически неотделимы от своей стихии и не могут отходить далеко от места своей смерти. Я была относительно молода, и потому переезд за полторы тысячи километров дался мне относительно легко. А вот старшая из моих сестер никогда не поднималась выше талых вод Уфимки — но она и умерла в конце позапрошлого века, когда никто еще и подумать не мог, что на месте деревушки на одиннадцать дворов однажды раскинется густонаселенный спальный район.

Инна Молога вполне могла быть младше… я покосилась на голубоватое пятнышко подсветки, прыгающее вверх по кнопкам с обозначениями этажей, и невольно поежилась.

Намного младше.

Об этом говорила и массивная металлическая дверь, и совершенно сухой коврик перед ней, и солнечный свет, преспокойно проглядывающий через окошко на квартирной площадке, и кокетливая переливчатая мелодия звонка. Хозяйка квартиры, очевидно, не имела проблем ни с железом, ни с рассветами, и даже коварная музыка не могла заставить ее пуститься в пляс, позабыв обо всех делах.

Зато Итан, кажется, мог. Выглянувшая из квартиры эффектная блондинка с острым носом и пухлыми (отнюдь не от природы) губами первым делом уставилась на него — и даже приоткрыла рот.

— Инна, — как-то тепло и по-свойски кивнул ей Итан и чуть посторонился, поскольку до сих пор из-за его спины виднелась разве что тулья моей шляпки — и то в лучшем случае. — Это Алиса…

Я предпочла вовсе обойти его сбоку, чтобы уж точно не выглядывать из-за его спины, как маленькая девочка, и одарила хозяйку отработанной инстаграмной улыбкой.

— Алиса Ригер, Уфимка, восьмая сестра, — представилась я, протянув навке руку.

Было очевидно, что я ей тоже не понравилась. Что-то в изгибе губ, положении плеч и головы — так ли много нужно показать, чтобы выразить отношение к незнакомке?.. Тем не менее, хозяйка по-деловому пожала протянутую ладонь.

— Инна Молога, Волга, первая сестра, — сухо отозвалась она и, проигнорировав мое недоумение (что, здесь и нечисть тоже понаехавшая?!), втянула меня в квартиру. — На пару слов. Итан, подожди здесь.

Он, кажется, собирался что-то возразить, но массивная дверь быстро расставила все точки над i. Инна адресовала ей странный взгляд — не то брезгливо-жалостливый, не то уважительный — и повернулась ко мне спиной, продемонстрировав идеально уложенные локоны.

— Обувь сними.

Я с сомнением покосилась на осыпанный строительной пылью линолеум, но покорно оставила туфельки на резиновом коврике у двери и пошла за хозяйкой вглубь квартиры. Инна проводила меня на кухню, где из всей мебели пока что имелась только длинная узкая стойка вдоль окна и две табуретки, прикрытые газетами.

— Не ждала гостей, — скупо проинформировала меня хозяйка, сбросив газеты на пол и любезно кивнув мне на вторую табуретку, и тут же без перехода спросила: — Где он тебя нашел?

— В парке, — честно ответила я, поленившись даже уточнять, в каком именно: из окна открывался роскошный вид на колышущееся за многополосной дорогой зеленое море из живых крон. — Я хотела…

— Оставайся, мне плевать, — прервала меня Инна. — Главное — не давай Итану живую воду. Ни к чему.

Я нахмурилась. Об оплате услуг мы с Итаном еще не договаривались — пока Инна Молога не одобрила мое пребывание в городе, это в любом случае не имело никакого смысла.

— Он и не просил, — заметила я.

— Попросит, — уверенно отмахнулась Инна. — За последние полгода ты уже седьмая, кого Итан притаскивает ко мне на поклон, и у всех он просит живую воду.

— Зачем? — невольно заинтересовалась я.

— Вот у него и спросишь, — отрезала негостеприимная хозяйка, — перед тем, как отказать. Далее… каждую пятницу в полночь мы собираемся с сёстрами у Круглого пруда. Хочешь — приходи, нет — не появляйся, всем плевать. Не подходи к промзоне, она принадлежит таласыму, и он, — Инна окатила меня оценивающим взглядом, — посильнее тебя. Сцепишься с ним — помощи не жди…

— Всем плевать, — прозорливо закончила я, приложив все усилия, чтобы на лице не отразилось ничего лишнего.

Когда меня отправляли сюда, никому и в голову не пришло предупредить, что в фундаменте старого завода кто-то замурован. А ведь ему, если верить путеводителям, больше ста лет! Хороша бы я была, если бы сунулась на землю векового заложного покойника разбираться, кто здесь радикально решил проблему нехватки рабочих рук, наштамповав гомункулов размером с человека…

Кажется, мне и впрямь была нужна помощь Итана. Причём платить ему мне только что прямым текстом запретили.

Прелестно, прелестно…

— У Яузы живёт берегиня, — продолжила Инна, ничуть не впечатленная моей догадливостью. — Но от воды она отойти не может, так что…

"Всем плевать". На этот раз я не стала ничего говорить вслух — мы и так друг друга поняли.

— Вроде бы все, — подумав, заключила Инна. — Вопросы?

— Ты утонула, когда затопили Мологу? — невпопад спросила я. — Поэтому тебя так зовут?

Навка на мгновение сжала губы, демонстрируя отношение к внезапно заданному личному вопросу, но всё-таки ответила:

— Да. А ты? Уфимка далековато от Рижского залива, если мне не изменяет память.

— Далековато, — подтвердила я. — Но я была сознательным гражданином и утонула с паспортом во внутреннем кармане куртки. Читаемость, правда, после трех ночей в воде была не очень, и я вполне могла быть какой-нибудь Алиной, но Алиса звучала правдоподобнее.

Из тринадцати сестёр я одна носила другую фамилию. Справедливости ради, меня одну утопили со злым умыслом (во всяком случае, именно так я расценила связанные за спиной руки и камень на шее, когда пришла в себя на илистом дне), но я уже видела, что моей собеседнице на все это — тадам! — плевать. Вопрос Инна задала на автомате, из вежливости, и заметно заскучала уже на первой фразе ответа.

— Как бы то ни было, — бодро сказала я, поднимаясь на ноги, — спасибо за предупреждение. Итан, должно быть, заждался.

Инна скупо кивнула и бдительно проводила незваную гостью до двери, так что отряхивать юбку от пыли пришлось уже в межквартирном коридоре под насмешливым взглядом "заждавшегося" русалочьего мужа. Итан, в отличие от меня, провел время с комфортом — вышел на открытую лестничную площадку и сейчас с удовольствием докуривал сигарету, облокотившись о перила. Отсюда вид на Москву открывался куда интереснее, чем из квартиры Инны — то ли ракурс удачнее, то ли компания приятнее.

Я выразительно покосилась на наклейку на стене — ярко-красная перечеркнутая сигарета — и изогнула бровь. Итан хмыкнул и чуть подвинулся, позволив рассмотреть жестяную банку, почти под завязку набитую окурками: жильцов запрет, видимо, волновал примерно в той же степени, как моя безопасность — Инну Мологу.

— Она запретила мне давать тебе живую воду, — предупредила я из коридора.