Там, где лес не растет - Мария Семенова Страница 3

И вот так – почитай во всяком селении, через котороепролегал его путь. Что же будет в большом городе, где, наверное, сто улиц? И накаждой живёт по сто человек?.. Мозоль на языке не нажить бы, пока от всехотболтаешься.

К его большой радости, всё оказалось значительно проще, чемон издали себе представлял. Похоже, торговый Галирад видывал виды, по сравнениюс которыми его тележка в настоящие диковины не выходила. Следовало бы ему этопонять ещё по поведению стражников, воздержавшихся от никчёмных расспросов. Да,на Коренгу оглядывались. Кто-то удивлённо поднимал брови, неожиданно заметив егоили споткнувшись о колесо. Но, на том спасибо, толпа кругом ни разу несобралась.

Так что вскорости молодой венн уже сидел на большой торговойплощади, у края шумных рядов, там, где начинались причалы, и смотрел на море икорабли.

Ни того, ни другого он никогда прежде не видел. Море былобелёсо-голубым и спокойным, даже дремотным, и у него не было края. Лишьострова, неровным полукругом разбросанные в нескольких верстах от города. Такуюнеобъятность ещё надо было постичь, примериться к ней. Непривычный взглядКоренги помимо воли обшаривал окоём в поисках матёрой суши, он никак не моготделаться от ощущения, что стоит въехать на горку или влезть на высокоедерево, и «тот» берег непременно появится. Умом он понимал, что это не так, ноогромность пространств, таившихся за небоскатом, всё равно не желалаукладываться в сознании. Всё же Коренга был сыном сухопутного племени. Его родсидел на речушке по имени Черёмуховый Юг, что бежала лесными чащобами к материСветыни. Сама же великая Светынь для веннов текла не просто от родников к морю– она струилась из прошлого в будущее, соединяя и в то же время разделяя миры.Если венн хотел послать кого-то «подальше», он мог посоветовать вредномучеловеку сесть в лодку и уплыть по реке, ибо река мыслилась земным отражением МлечногоПути, не имеющего ни верховий, ни устья, но текущего из одной бесконечности вдругую…

Чему в таком случае следовало уподобить море, поистинепревосходившее всё ведомое лесному народу?

А ветер!.. Такого ветра, как здесь, тоже никогда не бывает влесу. Разве на берегу обширного озера – и то отдалённо. Морской ветер не рвал сголовы шапку, не выжимал слёзы из глаз… Но при этом дышал глубинной,удивительной мощью, которая только и может родиться в многодневном полёте надгладью, не чинящей преград.

Дивное и тревожное место, берег солёного моря, не зряпочитавшийся у веннов когда-то границей населённой Вселенной!

И можно ли было на самом деле поверить, будто там, завеликой водной препоной, кольцом обнимающей мир, находился не предел твердиземной, где можно руками потрогать склонившийся к Земле хрустальный куполНебес, не таинственная грань Исподнего Мира, обиталища грешных душ и ТёмныхБогов, – можно ли было на самом деле поверить, будто там лежала точнотакая же суша и жили будничной жизнью обычные люди, в точности похожие насамого Коренгу и на обитателей Галирада?..

Никак невозможно. Хотя, судя по всему, поверить былонеобходимо.

Коренга даже с завистью покосился на своего пса, без лишнихраздумий вбиравшего ноздрями запахи горько-пряной морской соли, гниющихводорослей и простора. Счастлив зверь, всё принимающий как должное: так –значит, так, значит, так тому и положено быть! У людей столь счастливойспособностью наделены только дети, ещё не опутанные знанием и жизненным опытом.И мудрецы, уже вырвавшиеся из этих пут и сумевшие понять: чем больше знаешь,тем чаще напарываешься на нечто, не пролезающее в ворота известных законов; икогда это происходит, нужно брать топор и должным образом подтёсывать ворота, ане пытаться силком вгонять в них окружающий мир. Коренга не был ни ребёнком, нимудрецом… ни подавно собакой. Просто, в отличие от беззаботного пса, он ещё иразмышлял над увиденным, старался осмыслить…

– Прости, почтенный, – обратился он к пробегавшемумимо разносчику пирожков. – Не скажешь ли, который из кораблейотправляется в страну Нарлак, в город Фойрег?

Белобрысый молодой галирадец для начала бросил псу кусокпирожка, нечаянно развалившегося на лотке. Кобель дёрнулся было за угощением,но тотчас опамятовался и, облизнувшись, отвернул морду.

– Ух, гордый-то, – то ли восхитился, то лиоскорбился пирожник.

– Это я так приучил его, почтенный, – пояснилКоренга, подбирая с земли упавший кусок. – Не все люди добры и порядочны,подобно тебе. Есть и такие, кто отравит чужую собаку просто ради забавы, а ясвоего пса берегу. Сам видишь, мне без него никак. – Он протянул пирожоккобелю и разрешил: – Ешь.

Лакомство мгновенно исчезло. Пёс даже начал было с надеждойпоглядывать на лоток: вдруг ещё что прилетит? – но под строгим взглядомхозяина счёл за благо улечься возле тележки, словно забыв о присутствии щедрогонезнакомца.

– В Фойрег? – туповато переспросилгалирадец. – А что тебе там, в Фойреге?

Коренга мысленно вздохнул и ответил:

– Там, говорят, чудные нитки для кружев выделывают.Меня мать послала, велела купить.

– По нитки? – удивился парень. – Это ты понитки в такую даль прёшься?

– У нас, – нахмурился Коренга, – если матьслово говорит, перечить не принято. Так скажи мне, сделай милость, которыйкорабль в Фойрег собирается?

Галирадец, кажется, был настолько ошарашен его объяснением,что даже не поинтересовался: отчего это привередливая рукодельница послала вдалёкий путь безногого сына, нешто других не нашлось?

– Во-он те два, – указал он Коренге рукой. –Тот большой аррантский и ещё другой, из камыша связанный, где чёрные люди…Видишь?

– Вижу, – кивнул Коренга. – Спасибо,почтенный.