Попала, или Жена для тирана - Валерия Чернованова Страница 3

— А ты, Даниэла-Бланка-Федериция, согласна ли посвятить свою жизнь и подарить свою судьбу нашему светлейшему правителю Редфриту Галеано Третьему? Быть ему верной и послушной женой пред живыми и мертвыми, пред богами и смертными?

Теперь я не только слышала монотонное бормотание священника, но и видела его лицо: одутловатое, с ярким румянцем на лоснящихся щеках. Видела широкую в белоснежном балахоне фигуру и раскрытую книгу, что лежала у него на ладонях.

Явно тяжёлый томик.

— Даниэла? — спросил священник, а потом чуть слышно добавил: — Вы должны ответить.

Почувствовав на себе взгляд Галилео Третьего, тоже на него посмотрела. Потом на себя (хм, а грудь-то как будто и не моя), потом снова на незнакомого мужика и честно произнесла:

— Нет, что-то не готова я.

По церкви пробежали взволнованные шепотки. Лицо незнакомого Редфрита вытянулось, недобро сузились глаза. Не то чёрные, не то тёмно-синие — в полумраке не разобрать.

— Даниэла, — проговорил он тихо, но с таким зверским видом, словно вот прямо сейчас готов был меня растерзать.

— Я, — полностью с ним согласилась, наверное, пытаясь убедить в большей степени себя, чем его, что это действительно я.

А хотя… Снова опустила взгляд и сокрушённо вздохнула, не обнаружив у себя знакомые окружности.

Жених не мой, грудь тоже не моя. Вот что за ерунда?

— Что ты должна сказать? — жёстко спросил монарх, продолжая удерживать меня на мушке своего взгляда.

— А что я должна сказать?

Шёпот за спиной усилился, стремительно перерастая в тревожный гул. Хотела обернуться, чтобы уже точно понять, где я и кто там всё перешёптывается, но не смогла. Голова по-прежнему кружилась, а малейшее движение отдавалось болезненной ломотой во всех мышцах, словно я без подготовки участвовала в многокилометровом кроссе.

Король (ну или галлюцинация — я по-прежнему не исключала и этого варианта) повернулся к священнику и властно поинтересовался:

— Мы можем пропустить эту часть обряда?

Служитель церкви округлил глаза, неуверенно пробормотал:

— Это… это про согласие?

— Про согласие, — мрачно подтвердил монарх.

— Но…

— Но я ведь не согласна, — заметила я, снова перетягивая на себя внимание короля.

Зря. Судя по хищно раздувающимся ноздрям и прилично так выступившим на скулах желвакам, его величество уже всерьёз подумывал о том, чтобы стать вдовцом. А ведь мы ещё даже толком не познакомились.

— Ещё одно неверное слово, Даниэла, и остаток своих дней ты проведёшь в монастыре, замаливая перед богами свои грехи. — Редфрит жёстко усмехнулся. Схватив меня за локоть, притянул к себе и процедил мне в губы: — Не искушайте меня, леди Фантальм. Я и так из последних сил сдерживаюсь, чтобы не отправить тебя в какую-нибудь богами забытую обитель или лучше сразу на тот свет.

Охренеть.

— Но я не хочу за тебя замуж.

И я не леди Фантальм.

Не хотела за Петю, а уж за незнакомого мужика, пусть даже и короля, тем более не хочу. Особенно за этого… Этого деспота! Видит меня впервые в жизни, ровным счётом ничего обо мне не знает и уже убивать меня собрался!

— Я тоже не хочу на тебе жениться, но ты не оставила мне выбора. — Горячий шёпот коснулся губ, и в меня плеснуло королевской ненавистью.

Такой жгучей, что тут же захотелось обратно в дом Оболенских к, возможно, неверному Пете.

Ответить на этот выпад я не успела. Повисшую было тишину развеял громкий стук каблуков. Мне даже показалось, как свечи в вычурных канделябрах, стоявших по обеим сторонам от каменного алтаря, с приближением женщины полыхнули ярче, и над ними испуганно затрепетало пламя, словно признавая в незнакомке свою хозяйку.

— Ваше величество, прошу простить меня, это всё моя вина, — опускаясь в низком реверансе, проговорила женщина.

Скосив на неё взгляд, я чуть не завопила на всю церковь. Не сделала этого только лишь потому, что в горле вдруг пересохло, а язык стал таким тяжёлым, словно мне вдруг сделали пирсинг, вместо сережки прицепив к нему килограммовую гирьку.

Это была та самая блондинка в парчовом платье, что затащила меня во тьму и вот сюда, не знаю куда.

— Моя миара очень сильно волновалась и переживала — совершенно обычное состояние для невесты перед свадьбой, и я велела служанке добавить ей в чай настойку иржи. Дурочка плеснула от души, а я, каюсь, не досмотрела, и вот результат — леди Даниэла не понимает, что говорит.

— Хотите сказать, моя невеста не в себе? — скрипнул зубами монарх.

— В себе, не в себе — разве это имеет значение? — философски отозвалась женщина. — Леди Даниэла так долго грезила об этом дне и, уверена, не простит ни мне, ни себе, если свадьба отложится из-за моей оплошности.

Его величество слегка перекосило, но он быстро взял себя в руки и сказал уже невозмутимо, обращаясь к вконец раскрасневшемуся от волнения священнику:

— Продолжайте, святой отец.

Видимо, отсрочка свадьбы не входила в его планы.

— Невеста согласна выйти за меня замуж.

Минуточку… Не согласна я! Не. Сог. Лас. На! Что тут непонятного?!

— Но…

Я даже не заметила, как возле меня оказалась эта ведьма. Вроде бы только что рядом с королём стояла и тут на тебе — уже шепчет-шипит мне на ухо:

— Молчи или я превращу тебя в жабу. А о том, чтобы вернуться назад в свой мир, тебе и вовсе придётся забыть!

В свой мир… Если я не в своём, тогда получается, что в чужом? С чужим женихом, чужой грудью и просто потрясающим выбором: или в монастырь, или в жабы, или в королевы. Уж не знаю, что хуже.

Судя по отношению к невесте этого Редфрита, второе — податься в квакушки — всё же предпочтительнее, чем третье. Хотя, переехав на болота, вряд ли смогу отыскать дорогу домой. Не менее проблематично это будет сделать, будучи запертой в четырёх стенах с молитвенником и чётками. А если стану королевой… О правах и свободах жены незнакомого тирана мне ещё только предстояло выяснить.

Не дожидаясь моего ответа, священник прочистил горло и громогласно продолжил:

— Данной мне властью Светлого пантеона я провозглашаю тебя, Редфрит, и тебя, Даниэла, мужем и женою. Да соединится ваша кровь, ваши судьбы и ваши тела до тех самых пор, пока смерть не разлучит вас!

Все дальнейшие события, казалось, происходили не со мной. Я снова утратила контроль над собственным телом, вполне возможно, что к этому приложила руку та белобрысая стерва.

Удивительно, но я даже не пикнула, когда священник взял мою руку в свою, занёс над ней кинжал и чиркнул по ладони остриём, то же самое после проделав и с рукой этого Реда. В гладкой стали кинжала отражалось пламя, и я не могла отвести от него взгляда. Сделав нам обоим кровопускание, продолжая что-то монотонно бубнить себе под нос, священник соединил наши окровавленные руки и опутал их светлой тканью.