Эра Волка - Анастасия Суворова Страница 3

Денис не верил в существование Высших Сил, направляющих человека на его жизненном пути. По правде сказать, он и о самом пути-то не особо задумывался. Единственное, во что Денис верил и верил безоговорочно — это в самого себя. Ну может, еще в причинно-следственных связях и законе бумеранга ему сомневаться не приходилось, но вот разного рода мистику, под которой он подразумевал всё, что не могло быть препарировано острым скальпелем научного подхода, Денис воспринимал как спасательный круг для слабых духом. А поскольку себя он к таковым не относил, то и в сверхъестественной обманке не нуждался.

Как закоренелому атеисту, ему не приходилось ждать помощи, поддержки или хотя бы утешения в черной, истыканной равнодушными звездами пустоте. И все же он предпочитал груз мрачного одиночества самообману.

Бывали, правда, минуты, когда ему хотелось обрести веру. Денис видел, как она умножает силы людей, но также он наблюдал и обратную сторону — их нежелание вырастать. Он считал, что в большинстве своём люди просто хотят оставаться детьми, у которых есть всемогущий поводырь — тот, на кого можно переложить ответственность за свою жизнь.

И вот сегодня настал тот день, когда Денис вновь поддался искушению, дал слабину, пожелав затаиться под крылом сильного защитника, того, кто убережет его от необъяснимого кошмара, с которым он столкнулся. А виною всему была треклятущая псина.

Добравшись до дому и запиревшись на все замки, Денис пытался реконструировать в своей голове детали последней встречи с жутким во всех отношениях животным. Во-первых, его взгляд: собаки так не смотрят, даже если они дрессированные и довольно смышлёные. У пса было такое выражение, словно он своим инфракрасным взглядом способен считать все твои мысли, чувства и даже самые потаенные, тебе самому неведомые порывы души. Во-вторых, скорость его реакций: когда Денис бежал по улице, вой пса доносился со двора-колодца и он никак не мог выйти оттуда, обогнуть дом, и оказаться перед капотом его машины так быстро, да еще оставшись незамеченным.

Про то, что пес чудом остался жив, когда машина Дениса тронулась, думать вообще не хотелось. Парень совершенно точно видел перед собой два сверкающих во тьме глаза, когда давил на педаль. Он смотрел прямо в них не отрываясь, а потом миг и они пропали, а пес как стоял посреди дороги так и остался там стоять, только уже позади машины, а не впереди!

Всю свою жизнь Денис верил лишь тому, что видел собственными глазами и пока они его не подводили — он видел только то, что мог разъяснить его острый, прагматичный ум. Но как быть с сегодняшним происшествием он не знал. Верить своим глазам или сослаться на излишнюю перевозбуждённость?

Пожалуй, второй вариант более приемлемый, тем более что волноваться было из-за чего.

До встречи с Катей Дениса мало занимали любовные приключения. Его голова всегда была занята различными изысканиями, теориями, открытиями, да чем угодно, только не женщинами.

Ясно-синие глаза с прищуром и тёмные, слегка вьющиеся волосы обеспечивали ему то количество женского внимания к своей персоне, которое он мог выдержать. Любые же попытки склонить жадного до свободы молодого человека к постоянной близости, претерпевали неудачу.

Но Катя, таинственная, вечно ускользающая, прекрасная собой сумела взволновать его сердце. Она обладала невероятной весенней красотой и легким смешливым нравом. Всегда воздушная, ароматная и ласковая, она пробуждала в нём чувства не испытываемые прежде ни к одной девушке. Впервые в жизни Денис увлекся, увлекся настолько, что позабыл о своих холостяцких привычках. А она не явилась на встречу и не открыла дверей, даже не соизволила объяснить в чем причина!

Соседка эта еще, зачем она только вышла? С другой стороны, Денис теперь знает, что Катя жива, здорова, просто его от чего-то видеть не желает.

Что-ж утро вечера мудренее, решил он, памятуя о том, что соседка посоветовала приходить завтра. Попытавшись привести расшатавшиеся нервы в порядок, Денис пообещал себе, что вынет из странной женщины все, что той известно, если Катя и завтра ему не откроет.

Не расстилая кровати, он повалился прямо на покрывало, растянулся, скинув ботинки и попытался заснуть.

Видел ли Денис сон в тот момент, когда перед ним вновь предстали гранатовые глазища белого пса, или же путешествовал по неведомым ему параллельным Вселенным, осталось тайной. Но события этого страшного видения стали предвестниками истории, в которой Денису суждено было сыграть очень важную роль.

Было раннее утро. Он стоял подле распахнутого настежь окна своей спальни и смотрел вдаль широко раскрытыми, немигающими глазами. Над крышами низеньких хрущёвок занималось утро. Солнце облизывало обшарпанные крыши своим пламенеющим языком, золотя радостным светом нарождающийся день. Но Денис этого не видел. Перед внутренним взором молодого человека разворачивалась совсем иная картина — хищная, полная сумрачных красок и недобрых предчувствий.

В монохромной, дымчатой реальности, которой его угораздило оказаться происходило некое таинство. Изящным силуэтом белел на фоне угольной черноты женский стан. Он колыхался словно свеча на ветру, то таял, то становился чётче, и было в этом подрагивании что-то пугающее, неестественное, словно тьма сгущающаяся вокруг девушки, старалась поглотить ее всю без остатка, а та сопротивлялась этому изо всех сил.

Но вот рядом с трепыхающейся девой возник еще один силуэт, и Денис непроизвольно дернулся, хоть и был всего лишь свидетелем, а не участником этой сцены. Светлым облаком вплыл этот персонаж в черно-белую картину, добавляя ей цвета — цвета напоминающего кровь. А потом девичий силуэт задрожал еще сильнее, заметался по черному необъятному пространству, будто чего-то испугался. Тогда—то две кроваво-красные точки сверкнули словно звезды и огромный силуэт белого пса накрыл собою тонкую, неспокойную фигуру девушки. В этот момент весь мокрый от ледяного пота Денис открыл глаза, осознав, что стоит посреди комнаты, обдуваемый осенним ветром.

Трясущимися руками он закрыл створки, пытаясь понять когда именно отворял их и почему не в постели, а посреди комнаты? Затем прошёл на кухню, отыскал сигареты и жадно закурил.

Первое о чем он подумал, когда бешено колотящееся сердце слегка унялось — о звонке Кате. Он хотел услышать ее тихий, чуть хрипловатый голос, убедиться, что с ней всё в порядке, но на часах было пять утра.

А потом он вспомнил вчерашний вечер и его захлестнула волна стыда.

— Идиот, — ругал он самого себя, — как можно было так унизиться?!

Самобичевания длились не долго, стыд сменился обидой. Денис многое прощал Катерине, но ее вчерашняя выходка не имела оправданий. Его уязвленное самолюбие не просто задели, а изваляли в грязи самым что ни на есть пошлым образом.