По темной стороне - Купава Огинская Страница 3

— В с-смысле, где я живу? — осмотревшись, махнула рукой куда-то за спину, очень надеясь, что скоро я проснусь, и все это окажется просто страшным кошмаром, который к вечеру не получится даже вспомнить. Хотя прекрасно понимала, как наивны мои надежды. Сон? Разве бывают сны такими реалистичными? Разве во сне может быть так больно?

Тонкая ткань прилипла к ранам, потемнела, напитавшись моей кровью, окрасив белую футболку с мордой забавного наркоманского котика в темно-красный цвет, на котором угрожающе выделялась харя кота-рецидивиста с тёмным прошлым и маленьким кладбищем загубленных душ за спиной. Всего лишь царапины, но как же они болели. Хотя радовало то, что меня нигде не пропороли насквозь. В противном случае мой внутренний мир давно бы из меня вывалился, и мы бы с этим надменным типом не разговаривали, а ползали по земле, собирая мои кишочки. — Здесь недалеко.

— Недалеко? — переспросил он.

Я нервно кивнула, чем очень его удивила.

— Позволь мне кое-то уточнить, резервация людей находится на территории светлых, в то время как ты сейчас стоишь на землях Мглистого удела. Между тобой и твоим «недалеко» почти все мои земли, земли Рашаар и кусок от территории Эльмут, за которыми, ко всему прочему, находится Сумеречная зона. И только там, за ней располагается Светлая империя. — выдержав эффектную паузу, в которую вместилось мое растерянной молчание и куча матерных слов, промелькнувших в голове, он повторил: — Так откуда ты?

— Да что б я знала…

Желание прилечь где-нибудь стало просто нестерпимым. Вот сейчас я прилягу, глазки закрою, а утром проснусь уже в своей кроватке. А жуткая боль в животе — это не сектантская роспись, а пошлые в своей обыденности критические дни.

Пожалуйста.

— Человек, — ещё раз повторил хищник, ухватив меня за подбородком чёрными пальцами. Что примечательно, ладонь у него была совершенно обычного, бледного цвета, зато пальцы чёрными, словно он их и правда в золу сунул. Черные ногти и пальцы до середины второй фаланги выглядели очень непривычно. Меня погладили большим пальцем по щеке, — тёплая. И что мне с тобой делать? Людям не место на моей земле.

— А отправьте меня домой… п-пожалуйста, — надежда, как известно, умирает последней. Вот и я до последнего надеялась, что этот монстр, запросто разделавшийся с кучкой сектантов, проникнется состраданием, войдёт в моё положение и поможет. Как-нибудь.

— Мне проще тебя съесть, — без сожаления заметил он.

— А давайте мы не пойдём по простому пути? — робко предложила я, стараясь не обращать внимания на пробирающее до костей нежное поглаживание. У меня папа так же мясо по столу разглаживал, перед тем как его отбивать. — Поверьте, ничего хорошего нас на этом пути не ждёт.

— Тебя так точно, — усмехнулся хищник.

Повисла тяжёлая тишина. У меня просто не осталось сил, чтобы хотя бы попытаться что-нибудь сказать. Он тоже не спешил ничего говорить, разглядывая меня и, кажется, даже принюхиваясь.

— Вернуть тебя домой я не могу, но, так уж и быть есть тебя пока не стану, — после мгновений мучительной тишины, нехотя смилостивился он, — им пришлось потратить много сил, чтобы притащить тебя сюда, а это значит, за тобой ещё придут. Больше желающих тебя забрать, больше пищи для меня.

— Вы собираетесь меня в качестве приманки использовать? — вяло возмутились я.

— А тебя что-то не устраивает? — приподняв чёрную бровь, угрожающе спросил этот… ловец на живца.

Хотелось сказать, что меня все не устраивает, что я хочу домой и буду жаловаться.

Вот только глаза у этого монстра нехорошо блестели, а жаловаться мне было некому. Я даже не знала, где нахожусь, и не свихнусь ли завтра, когда окончательно пойму, что все это, кажется, действительно по-настоящему. При условии, что я ещё не свихнулась.

— Нет, меня все устраивает, — сдалась я, пряча глаза.

— Правильный ответ, — кивнул хищник.

Тьма наползала на нас со всех сторон, подбираясь к ногам, обнимая босые ступни. Испугавшись, что он все же решил скормить меня этому ужасу, я дернулась и попыталась вырваться, но смогла только слабо трепыхнуться.

— Стой смирно, — велели мне, пока от стелящейся в ногах тьмы отрывались мелкие хлопья, поднимаясь в воздух, они тлели как настоящий пепел, — я никогда не переносил человека. Таргот знает, насколько вы крепкие.

Задержав дыхание и зажмурившись, я ждала неизбежного. На одно короткое, невыносимое мгновение мне показалось, что я распадаюсь на части, так же как тьма совсем недавно, тлею ленивым, равнодушным огнём, а в следующую секунду уже отмораживала босые пятки о холодный чёрный мрамор огромного мрачного зала.

Пустой и гулкий, он поражал воображение тонкой, какой-то хрупкой красотой вырезанных прямо на каменных стенах узоров и нависающих над нами, искрящихся в непроглядной выси огромных люстр.

— Вау…

Хищник щелкнул пальцами, и из темноты под потолком к его ногам свалилось два комочка.

Шлепнувшись на пол бесформенными кляксами, они быстро поднялись на тонкие, совершенно не серьёзные палочки, по всем законам неспособные удержать их круглые безголовые тельца в вертикальном положении. Вытянувшись на задних лапках, передние, непропорционально длинные и такие же тощие, они сложили перед собой в молитвенном жесте и преданно смотрели на хищника красными угольками глаз.

— Её, — меня толкнули вперёд, — осмотреть, исцелить, накормить и определить в какие-нибудь покои.

Мочалки на ножках, как я их обозначила, радостно ощерились острыми треугольными зубами, растянув свои широкие пасти в подобии улыбки.

— Не питаться, — строго оборвал их радость хищник.

Мочалки приуныли, но покорно потащили меня за собой. И пока меня тянули к двустворчатым дверям, увлекая прочь из зала, я все оборачивалась на хозяина этой мрачноты, продолжавшего неотрывно смотреть нам вслед.

Нехорошее выражение застыло на его лице. Задумчивое.

Словно он уже пожалел о своей затее и раздумывал над тем, как бы попроще от меня избавиться.