Проклятый дар - Кристина Кашор Страница 29

Так вот каково это — когда тебя предал друг, нет, притворившийся другом предатель. Он казался таким прекрасным, таким отзывчивым, таким понимающим… и неудивительно, ведь он всегда знал, что она думает и чувствует и прекрасно притворялся другом.

— Нет, — сказал По. — Нет. Я лгал, Катса, но дружба моя не была ложью. Я всегда был тебе верным другом.

Даже сейчас он читает ее мысли.

— Прекрати, — выплюнула Катса. — Довольно. Да как ты смеешь, предатель, самозванец, ты…

Ей не удалось найти достаточно сильных слов, но внезапно По горестно опустил глаза, и она поняла, что он почувствовал всю ее ярость, и мрачно порадовалась, что Дар открыл ему то, что она не сумела облечь в слова. По тяжело оперся на стол, лицо его исказилось от боли, голос, когда он заговорил, был совсем глухим.

— Только два человека знают о моем Даре — мама и дедушка. А теперь еще Раффин и ты. Отец не знает, братья тоже. Мама и дедушка запретили мне о нем рассказывать с тех самых пор, как Дар проявился в детстве.

Что ж, она об этом позаботится. Гиддон был прав, хоть сам и не подозревал, почему. — По нельзя доверять. Люди должны знать, и она всем расскажет.

— Если ты это сделаешь, — проговорил По, — ты лишишь меня свободы, разрушишь мою жизнь.

Она взглянула на него, но за хлынувшими слезами все было размыто. Нужно уйти. Нужно уйти отсюда сейчас же, потому что ей хотелось его ударить, а она поклялась никогда этого не делать. Хотелось сделать ему как можно больнее за то, что он занял в ее середе место, которое она никогда не позволила бы ему занять, если бы знала правду.

— Ты мне лгал.

Она развернулась и выбежала прочь из комнаты.

Хильда спокойно восприняла ее мокрые глаза и молчание.

— Надеюсь, никто не болен, миледи, — сказала она, сев на край ванны и мыльными руками распутывая колтуны в волосах Катсы.

— Никто не болен.

— Значит, вас кто-то огорчил, — продолжила Хильда. — Наверное, один из молодых людей.

Одни из молодых людей. Один из друзей. Список ее друзей уменьшался на глазах.

— Я ослушалась короля, — сказала Катса. — Он будет очень гневаться на меня.

— Вот как? — удивилась Хильда. — Но это не объясняет страдания в ваших глазах. Это точно был один из молодых людей.

Катса промолчала. В этом замке каждый встречный читает мысли, каждый видит ее насквозь, а сама она не видит ничего.

— Раз король на вас сердит, — продолжала Хильда, — и раз вы поссорились с кем-то из молодых людей, выйдите к ужину особенно красивой. Наденьте красное платье.

Катса почти рассмеялась над логикой Хильды, но смех застрял в горле. Сегодня вечером она уедет из замка — нет сил оставаться здесь больше ни дня, терпеть гнев короля, сарказм и уязвленную гордость Гиддона, а пуще всего — предательство По.

Позже, когда Катса была уже одета и Хильда у огня колдовала над ее влажными волосами, в дверь постучали. Сердце Катсы забилось где-то в горле — это либо слуга с сообщением, что ее желает видеть дядя, либо, что еще хуже, По пришел читать ее мысли и снова ранить объяснениями и извинениями. Но Хильда, пошедшая открывать дверь, вернулась с Раффином.

— Не его я ожидала, — сказала она и, хмыкнув, сложила руки на животе.

Катса прижала пальцы к вискам.

— Мне нужно поговорить с ним наедине, Хильда.

Когда она ушла, Раффин сел на кровать Катсы, скрестив ноги, как делал, когда был мальчишкой. Они оба часто так сидели здесь, болтали, смеялись. Сейчас он молчал и не смеялся, такой длинный и худой, и смотрел на нее, сидящую в кресле у огня. На его добром, родном лице было написано беспокойство.

— Это платье тебе очень идет, Кати, — сказал он. — Глаза просто сияют.

— Хильда считает, что любые проблемы можно решить платьем.

— Проблем стало больше после путешествия. Гиддон мне рассказал.

— Гиддон… — от одного его имени на Катсу наваливалась жуткая усталость.

— Да. Рассказал, что случилось у лорда Эллиса, Дело серьезное, Катса. Что собираешься делать?

— Не знаю, еще не решила.

— Дело серьезное.

— Зачем ты это говоришь? Мне что, надо было пытать этого несчастного, который не сделал ничего дурного?

— Конечно, нет. Ты поступила правильно, само собой, правильно.

— И король больше не будет мной командовать, я ему больше не цепной пес.

— Кати, — вздохнув, он сел поудобнее и внимательно на нее посмотрел. — Я вижу, что ты решила это твердо, и сделаю все, что смогу, ты сама знаешь, чтобы уберечь тебя от него. Во всем, что касается Ранды, я всегда на твоей стороне. Только… просто…

Да, просто Ранда не особенно прислушивался к своему сыну-аптекарю. Пока жив отец, у Раффина нет никакой власти.

— Я за тебя беспокоюсь, Кати, — снова заговорил он. — Вот и все. Мы все беспокоимся, а Гиддон просто в отчаянии.

— Гиддон, — вздохнула она. — Гиддон предлагал мне выйти за него замуж.

— Великие холмы! До или после того, как вы говорили с Эллисом?

— После, — она досадливо махнула рукой. — Гиддон считает, что любые проблемы можно решить браком.

— Хм. И как все прошло?

Как прошло? Ей стало смешно, хоть ничего веселого во всем этом и не было.

— Началось плохо, продолжилось еще хуже, а кончилось озарением, что По читает мысли. И, к тому же, еще и лжет об этом.

Мгновение Раффин внимательно смотрел на нее, хотел заговорить, но прервал сам себя. В его глазах плескалась нежность.

— Милая сестренка, — начал он, наконец. — На тебя столько всего свалилось за последние несколько дней — и Ранда, и Гиддон, и По.

Последнее было больнее всего, хоть опасность и исходила только от Ранды. Если бы можно было выбирать, она бы попросила убрать рану, нанесенную По. Ранда никогда бы не смог сделать ей так больно.

Они сидели в тишине, только пламя потрескивало в очаге — ненужное пламя, ведь было лишь чуть прохладно, но Хильда хотела, чтобы волосы сушились быстрее, и разожгла жаркий огонь. Локоны спадали Катсе на плечи, и она завязала их в узел.

— Его Дар был тайной с самого его детства, Кати.

Ну, вот и они, объяснения и увещевания. Отвернувшись от Раффина, она собралась с духом.

— Его мать знала, что его будут использовать, если правда раскроется. Представь, что бы пришлось делать ребенку, который чувствует реакцию на свои слова, знает, что делают люди за стеной. Представь, что бы ему пришлось вытерпеть, ведь его отец — король. Его мать знала, что он не сможет общаться с людьми, дружить — никто не будет ему доверять, никто не захочет с ним водиться. Подумай, Катса, представь, каково это.