Дженнифер. Обитель скорби - Виктор Хорунжий Страница 29

– Придется ждать утречка, милая, – проворковал Лео, скользящим жестом прикасаясь к ее талии.

Дженни одернула его руку, но старый ловелас только усмехнулся, закатив глаза, словно всем своим видом говорил «ох уж эти женщины…»

Общаться не хотелось, да и другие были не настроены на разговоры. Приняв обычные лекарства, Дженни вскоре почувствовала, что проваливается в сон.

Но заснуть ей помешали: дверь открылась, и на пороге вырос Айвен, вооруженный фонариком. Никому ничего не объясняя и явно чувствуя себя на своей «охотничьей» территории, медбрат начал обшаривать тумбочки – спокойно и деловито, словно он был сейчас в палате один, а вся еда – то, что пациенты припрятали после обеда или им передал сердобольный Джек, принадлежала только ему.

– Как вам не стыдно, Айвен! Вы же обкрадываете больных! – подала было голос Эмма, но луч фонарика тут же впился ей в лицо, ослепляя его.

– Заткнуться всем! – рявкнул Айвен, однако не с обычной раздражительностью, а как-то даже лениво. – И спать! Не положено в больничных тумбочках хранить еду, понятно? Нам тут только мышей не хватало…

Спорить с ним никто не стал – это было точно бесполезно, и Айвен спокойно обыскал остальные тумбочки, выгребая оттуда все съестное в большой пакет. Закончив свое дело, он так же не спеша, вразвалочку, потопал обратно, опять скользнув лучом по лицу Эммы, которая лишь приглушенно охнула, закрываясь руками.

Когда дверь за ним защелкнулась и тяжелые шаги проскрипели по коридору, в тишину палаты вплелся звук приглушенных рыданий. Дженни приподнялась на своей кровати; возле плачущей Эммы уже сидела София и успокаивающе гладила ее по плечам.

– Ну что ты в самом деле? Первый раз, что ли? Он регулярно еду выгребает, так что ж теперь – вешаться? Да пусть он ею подавится, гадина такая! Ну, не плачь…

– Да я не из-за еды, – сквозь всхлипывания подала голос Эмма. – Просто… Обидно. Нас за людей тут не считают, делают, что хотят… Ведь мы – никто! Зайцы в ловушке…

– Не такие уж и зайцы… – начала было София, но Эмма лишь отмахнулась, зарывшись поглубже в одеяло.

Дженни хотела подойти к ней, однако Раян остановил ее жестом:

– Пускай! Она так быстрее успокоится…

Говорить и в самом деле было не о чем – правота слов Эммы казалась настолько очевидной, что оспаривать ее никто не посмел.

Разделяя невеселые думы, обитатели восемнадцатой снова устроились на своих постелях.

Минут через десять палату уже наполнили звуки ровного дыхания четырех людей – из всех пока не удалось уснуть лишь Дженни. Но когда она, повернувшись лицом к стене, решила-таки заставить себя уснуть, возле ее кровати появился светящийся сгусток. На глазах светлый шар стал менять свою форму, растягиваясь паутинками, пока не превратился в женский силуэт.

Еще раз взглянув в лицо женщины, Дженни больше не сомневалась – перед ней была Люсиль – врач с фотографии в комнате Оливии.

– Зачем ты пришла? – не поднимаясь с кровати, первой заговорила Дженни. Сейчас ее не волновало, услышат ли разговор соседи – наверняка они давно привыкли к странностям друг друга.

– Ты не должна соглашаться на то, что он тебе предложит, – тихий голос прозвучал у нее в голове. – Он обманет тебя.

– Он уже предложил, если местные призраки еще не в курсе, – непонятно почему съязвила она. – И какого еще ждать обмана, коль он хочет просто лишить меня всего, что у меня есть? Но взамен я получу свободу.

– Он обманет тебя. Ты не выйдешь отсюда живой, – продолжала женщина-призрак, с грустным выражением лица глядя куда-то сквозь Дженни.

– Откуда ты знаешь? Он и тебе предлагал это?

Словно не услышав вопроса, женщина-призрак продолжила свой сбивчивый рассказ:

– Демон забирает души… Почтальон, приносящий конверт, – это посланник ада. Он приходит тогда, когда демону нужна новая жертва… И он ее непременно получит, таков уговор… Мне тоже была уготована подобная судьба – увы, я поняла это слишком поздно. Демон не принял мою душу – такое случается… Но и уйти я не могу – чары черного мага держат меня здесь взаперти… Не повтори моей участи.

Женщина-призрак начала таять, ее очертания истончались, словно стирая с себя многослойный дым.

– Скажи мне: как нам выбраться отсюда?!

В ответ – молчание…

– Люсиль, помоги мне, прошу!

– Розовая таблетка, – ответила уже почти невидимая женщина-призрак. – В ночь ритуала, в полнолуние, в больнице никого не будет, кроме одного стража…

Силуэт продолжал таять, и в воздухе над головой Дженни висел только маленький язычок дыма. В этот миг она крикнула:

– Могу ли я помочь тебе?

Но ответа не было…

Дженнифер не пришлось открывать глаза – они были широко открыты, когда женщина-призрак исчезла совсем. Ущипнув себя за руку, Дженни почувствовала боль, но безнадежно поняла, что даже своим ощущениям доверять больше не может. Наверное, она еще спит и ей снится сон. Кто приходил к ней? Кем была сейчас эта странная женщина, и можно ли доверять ее словам?

Подумав еще, Дженнифер с горечью осознала, что не доверяет Люсиль. Ни ей, ни кому-то другому. Она одна должна принимать решения. И лишь на ней будет ответственность. А все иное… Такой же обман, как и невнятный дым, который то ли снился, то ли был на самом деле.

Плевать на то, что думают призраки. Если у нее есть шанс, она должна попробовать. А деньги… Разве может быть что-то дороже свободы?

И утром Дженни снова стояла в кабинете главврача.

– Я согласна, доктор Руфф, – произнесла девушка, едва переступив высокий порог. – Но только при одном условии.

Сложив руки на груди, Руфф молча наблюдал за ней, словно она была занятным диким зверьком, который неизвестно что сейчас выкинет.

– Я откажусь от своего наследства в пользу вашего фонда, если вместе со мной вы отпустите и четверых моих друзей. Я говорю о пациентах из восемнадцатой палаты.

Руфф улыбнулся – Дженни еще не видела, чтобы он улыбался так – широко и весело, словно она только что поведала ему нечто очень смешное.

– Пожалуй, в моей работе есть один бесспорный плюс: иногда можно услышать такое, что не лезет ни в какие ворота… Это исключено, Дженнифер Паркер. Не-воз-мож-но. Или как ты себе представляешь подобную затею? Из ворот выходят пятеро пациентов и под звуки фанфар идут прямо к алеющему закату? А дальше? Всех твоих друзей уже на следующий день снова доставят сюда. Либо в другую больницу.

– В другой больнице, возможно, им окажут реальную помощь. А здесь… Их по-настоящему никто не лечит, – негромко, но твердо ответила Дженни, храбро глядя прямо в глаза доктору.

Он тут же нахмурился.

– А это не вам судить о моих методах лечения. Уходите. Будем считать, что нашего разговора никогда не было.