Спектр - Сергей Лукьяненко Страница 29

Мартину нечасто доводилось ездить верхом. Да и много лисовременных людей владеет этим благородным искусством? На Прерии, однако,лошади были основным видом транспорта. И пара вертолётов и две «Сессны» навзлётной полосе – всем этим колонисты по праву гордились, но никак не считалиповседневным транспортом. Чуть больше встречалось машин, преимущественнодизельных, но в основном люди передвигались на лошадях. Видимо, в здешней нефтибыло слишком мало лёгких фракций, чтобы обеспечить капризные двигателивнутреннего сгорания. Мартин и так диву давался, как сумели колонисты протащитьчерез Врата такое количество техники. Носили в рюкзаках, в разобранном виде, асобирали уже на месте? Вероятно. Но сколько же историй было рассказано, сколькопоходов совершено, чтобы у колонии появились самолёты, буровая вышка, да чтотам вышка – самая обыкновенная пекарня! Мартину невольно вспомнились сетованиядяди, большого любителя литературы, на творческий застой, поразивший какотечественных, так и зарубежных писателей в последнее десятилетие. Причина,конечно, была на виду: всё более или менее талантливые сочиняли истории дляключников и состояли на содержании тех или иных серьёзных контор. Комупослужили аргументом деньги, а кому – патриотические воззвания правительств…Книги писали лишь авторы бесконечных фэнтезийных сериалов и женских романов.Истории, которые они способны были придумать, ключников всё равно неустраивали.

Но как ни кипел подстёгнутый крепким долларом патриотическийэнтузиазм американских писателей, обеспечить Мартина наёмной машиной они несмогли. Единственная в городе арендная конюшня предложила ему выбор из четырёхсмирных кобыл, но даже они Мартина не устроили. Вспомнив свои редкие попыткиездить верхом, он покачал головой и отказался от проката лошади.

К руинам Мартин отправился пешком. Индейца Джима, вновьполучившего работу проводника, это вполне устроило. Насколько было известноМартину, аборигены Прерии почти не пользовались верховыми животными,предпочитая навьючивать на них скарб. Причина была вполне тривиальна –существа, которых они использовали как волов, имели чудовищно острый костянойхребет, подозрительный нрав и попытку оседлать их воспринимали как агрессию.

Пешие переходы Мартина никогда не утомляли, тем более натакой гостеприимной планете. Замечательно было идти по оранжевым травам,чувствовать на коже тёплый ветерок, вдыхать непривычные пряные запахи и всем существомосознавать – ты в немыслимой дали от Земли и Солнца, ты на планете, где всёчеловеческое население исчисляется тремя десятками тысяч душ, ты один изнемногих, регулярно преодолевающих грань между повседневностью и приключением!

– Джим, а ты уверен, что вёл к руинам именно эту девушку? –спросил Мартин, когда они перешли реку по деревянному мосту и стали подниматьсяна правый, более пологий берег реки. Здесь тоже были дома, город явно собиралсярасширяться в этом направлении, но чувствовалось – они уже покидают пределыцивилизации.

– Она похожа, – осторожно ответил индеец.

– Каким именем она звалась?

– Ирина Полушкина, – очень чётко и правильно выговорилиндеец. Похоже, у местных жителей были замечательные лингвистическиеспособности.

Мартин вздохнул и оставил эту тему. Кто-то ошибался. Либо он– приняв погибшую на Библиотеке девушку за Ирину… но ведь дома у Мартина лежалеё жетон, да и откуда такое сходство? Либо ошибались – или врали – безымянныйковбой и индеец?

Конечно, можно предположить версию более интересную. У Иринысуществовала сестра-близнец, о которой господин Полушкин либо не знал, либо несчёл нужным сообщать. Девушки отправились в путешествие вместе, но выбрали дверазные планеты… и ещё назвались одним и тем же именем…

Мартин только вздохнул от этой замечательной версии,заставляющей вспомнить мексиканские телесериалы и романтические романы для дамсредних лет. Нет, гадать не стоило. Джим уверял, что отвёл Ирину к учёным,исследующим руины. Туда всего четыре-пять часов пути, тридцать километров… и нетаких, как на Библиотеке, с прыжками по камням. Нормальная прогулка по степи…

– Джим, тебе нравятся люди? – спросил он.

– Не знаю, не пробовал, – лаконично ответил индеец.

Мартин удивлённо посмотрел на него. Индеец улыбался.

– Чёрт возьми, вот уж где не ожидал услышать бородатыеанекдоты! – воскликнул Мартин.

– Мне нравятся анекдоты, – с достоинством ответил Джим. –Люди умеют веселиться. Да, мне нравятся люди. Я плохой ходок. Мне тяжелокочевать с народом. На одном месте легче.

Мартин, которому стоило некоторых трудов удерживать взятыйтемп, покачал головой.

– Жить среди людей – лучше, – заключил Джим. – У людей естьхорошая еда. Пиво очень вкусное.

Он мгновение поколебался, потом заговорщицким шёпотомдобавил:

– А некоторым женщинам очень интересно любить индейца!

Мартин крякнул от новой неожиданности. Хотя… чему тутудивляться? Физиологически аборигены Прерии были очень близки людям. Совместноепотомство невозможно, генотип всё-таки разный, а вот секс… Да и внешностьиндейца нельзя было назвать отталкивающей. Мартин, к примеру, ничего не имелпротив секса с китаянкой или японкой, такая мысль скорее возбуждала, чемотталкивала. Почему же обитательницы Прерии, выросшие большей частью влиберальном обществе, должны чураться аборигенов?

– Хорошо, что вы так сошлись с людьми, – сказал он. – А сЧужими?

– Некоторые – страшные, – ответил Джим. – Некоторые, – онпоморщился, – с очень плохим запахом. Хуже одеколона шерифа. Но всё равноничего.