Грани Нижнего мира - Олег Авраменко Страница 29

— Теперь придвинься ближе, — сказала Беатриса. — Соединись со мной — точно так же, как мы делали это раньше. Смотри через меня, слушай через меня, чувствуй через меня.

Марк последовал совету сестры и осторожно проник в её разум. Он делал это не впервые — в последнее время они с Беатрисой часто устанавливали между собой такой тесный контакт. Марку безумно нравились эти моменты единения с сестрой.

Во всех предыдущих случаях ему приходилось преодолевать значительное сопротивление, чтобы объединиться с разумом Беатрисы, зато сейчас это удалось ему без каких-либо усилий. Спустя лишь несколько секунд к нему вернулись зрение, слух и обоняние, он вновь почувствовал своё тело — но теперь воспринимал его через сестру. Это было весьма непривычно, так как раньше, когда они соединялись разумами, по ту сторону сознания Беатрисы Марк ощущал её тело, а теперь — своё собственное…

Беатриса поднялась на ноги и немного прошлась, показывая Марку, что полностью владеет телом. Затем вернулась на прежнее место, села и уступила контроль брату.

К этому времени Марк успел немного собраться с мыслями. И мысли эти были очень тревожными. Множество вопросов, которые ненадолго отступили под натиском горя, вновь навалились на него всем скопом и наперебой требовали ответов. Теперь этих вопросов стало ещё больше, а перспектива услышать ответы на них повергала Марка в панику. Ему опять захотелось расплакаться — и от тоски за умершей Ребеккой, и от страха узнать нечто ужасное о Беатрисе. А в том, что и со старшей из его сестёр случилось что-то плохое, он уже не сомневался…

— Успокойся, братик, — ласково произнесла Беатриса, мигом почувствовав его страх. — Ведь я здесь, я с тобой. Я жива. Вспомни, чему нас учили на уроках философии: «Мыслю, следовательно, существую». А я мыслю, это бесспорно.

— Что с тобой случилось, Беа? — набравшись наконец смелости, спросил Марк.

— Я… у меня… — Сестра явно растерялась. — Ах, Марк, я даже не знаю с чего начать! Ты что-нибудь помнишь после того, как нас схватили на тракте?

— Нет, — ответил Марк. Он решил пока не рассказывать о том, что не был сразу оглушён, а ещё какое-то время сопротивлялся и в конце концов предпринял неудачную попытку самоубийства. — А ты когда очнулась?

— Довольно давно. Может, неделю назад, а может, больше. Точно не знаю. Я пришла в сознание ещё по пути сюда, а вы с Бекки так и оставались в обмороке. Когда мы прибыли, разбойники отнесли вас в башню, а меня бросили в подземную камеру с крохотным окошком под самым потолком, и тогда я совсем потеряла чувство времени. Постоянно была какая-то сонная, безразличная ко всему, наверное, в еду мне ежедневно подмешивали специальное зелье, чтобы держать в таком состоянии. Теперь я думаю, что если бы не это, я бы точно покончила с собой. А потом… — Беатриса умолкла в отчаянии, и под давлением её эмоций из груди Марка вырвался всхлип. — Это случилось позавчера. Меня отвели ещё глубже в подземелье, в огромный мрачный зал с жертвенником, положили в центре начерченной на полу пентаграммы и навели какие-то чары, от которых я полностью потеряла способность двигаться и говорить. Потом старший из них, который представился нам на тракте МакГрегором, долго читал надо мной вслух страшные чёрные заклятия, а тем временем его помощник, тот чернокожий с оспинами, приносил в жертву маленького ребёночка… Это было так ужасно, Марк! Я думала, что сойду с ума. Но наконец мне удалось закрыть глаза, и я стала в мыслях молиться, чтобы не слышать гнусных заклятий МакГрегора и криков бедного ребёночка… А потом заснула.

Марк зябко поёжился.

— Беа, милая! Тебя они тоже принесли в жертву?

— Нет, не совсем. Меня… В общем, пока я спала, мне виделся странный сон. Я словно плыла среди золотого сияния, мне было так спокойно и радостно, как ещё никогда в жизни. Тогда я подумала, что умерла, но ни капельки не испугалась, наоборот — обрадовалась. Ведь говорят, что души принесённых в жертву попадают в Нижний Мир, а то сияющее пространство совсем не походило на Преисподнюю. Затем передо мной возникли три человека… три призрачные фигуры — мужчины лет под пятьдесят и двух мальчиков, один из которых был нашего возраста, а другой года на два или три старше. Все трое улыбались мне, их улыбки были грустными и добрыми. Мужчина сказал, что я пришла слишком рано и должна вернуться обратно. Я хотела спросить, куда я пришла слишком рано, но не смогла вымолвить ни слова. Сияние вокруг меня начало тускнеть, я вновь стала засыпать… или просыпаться, и последнее, что я услышала, были слова старшего из мальчиков — он просил меня довериться силе льва.

— Какого льва?

— Понятия не имею. Он сказал: «Доверься силе льва, Беатриса». Может быть, он говорил не о животном, а о человеке по имени Лев… Не знаю, что и думать, Марк.

— Гм… Ну, ладно. Что было дальше?

— Я очнулась в твоём теле. Правда, не сразу поняла, что это твоё тело. Я лежала в постели в тёмной комнате, шторы на обоих окнах были задвинуты, сквозь них слабо пробивался свет. Вдруг за дверью послышались голоса. Говорили двое — мужчина и девочка. Голос у девочки был властным, а у мужчины — угодливым, заискивающим. Они беседовали на каком-то незнакомом языке, и я ничего из их разговора не поняла — однако мне показалось, что пару раз они произнесли наши с Бекки имена. Затем голоса смолкли, а через некоторое время раздался плеск воды. Осмелев, я тихо выбралась из постели, подкралась к двери и заглянула в замочную скважину. Я увидела… Ах, Марк, представь: там я увидела себя! Та вторая я сидела в большой лохани с водой, а рядом на полу валялась моя грязная одежда. Я не закричала только потому, что меня парализовало от ужаса. Всё то время, пока она мылась, а потом наряжалась в чистую одежду из моего сундука, я неподвижно стояла на коленях, словно приклеенная к двери. Только когда она вышла из комнаты, я немного опомнилась и вот тут-то обнаружила, что нахожусь не в своём теле…

Марк в полной растерянности тряхнул головой.

— Что ж это значит, Беа? Кто-то захватил твоё тело? Но как?

— Не знаю, Марк. Ничего не знаю. Я и сейчас мало что понимаю, а тогда совсем перестала соображать. Может, это и спасло мне… нам обоим жизнь. Если бы я начала что-то мудрить, попыталась бы бежать, меня бы наверняка поймали. А так я просто спряталась под кроватью и лежала там, дрожа от страха. Где-то через полчаса похитительница моего тела вернулась и на этот раз вошла в спальню — я видела только её ноги, в тех красных сапожках, которые подарил мне перед отъездом папа. Несколько секунд она простояла на пороге, видимо, осматривала комнату, но наклоняться не стала и меня под кроватью не заметила. Потом вернулась в соседнюю комнату, долго там что-то делала, наверное, собирала вещи, и наконец ушла. Тогда я…

— Погоди, Беа, — перебил сестру Марк, уловив в её рассказе очевидную несуразность. — Ты говоришь, она вошла, увидела пустую постель и спокойно себе вышла? Почему не подняла тревогу, не бросилась искать меня?

— Я уже думала об этом. И у меня есть только одно разумное объяснение: она нечего не знала о тебе. По какой-то причине МакГрегор не рассказал ей, что ты в замке.