Королевская кровь - Пол Томпсон Страница 29

Принц поднялся, передернувшись, — его ослабленные мышцы болели. Босиком он прокрался к койке Дру. Всматриваясь во тьму, принц понял, что его спаситель не лежал, а сидел на кровати, прижав колени к безволосому подбородку.

— Дру? — прошептал Ульвиан. — Мне нужно с тобой поговорить.

— Если ты ответишь на один мой вопрос. Ты и вправду сын Пророка Кит-Канана?

Ульвиан признался, что это так.

— Я знал, что у Пророка есть дети-полуэльфы, — вполголоса произнес Дру.

Грубый голос с соседней койки потребовал, чтобы они замолчали. Чародей поднялся и, взяв Ульвиана за руку, повел его на относительно открытое пространство у бочонка с водой, где они могли говорить более свободно.

— Я не забуду твоего поступка, — начал Ульвиан.

— Надеюсь, что не забудешь, — сухо отвечал Дру. Он улыбнулся, сверкнув в темноте белыми зубами. — Мы с тобой естественные союзники, верно? Принц и чародей, оба приговоренные к работам в этом смехотворном мавзолее и оба принужденные скрывать свое истинное положение.

Дру поднес к губам полный черпак воды. Сделав большой глоток, он поинтересовался:

— А что ты такого совершил, что оказался в подобном месте, Высочайший? За что твой отец, с его проклятой справедливостью, сослал тебя сюда надрываться, словно раба?

Запинаясь и бормоча, Ульвиан объяснил, что занимался торговлей людьми.

— Это было безобидное развлечение, — утверждал принц, — Ко мне обратились несколько богатых торговцев с просьбой о покровительстве. Я имел некоторое влияние и знал, каких воинов можно подкупить, чтобы они смотрели в другую сторону. Это была просто забава, приключение, чтобы отогнать скуку, но мои враги в Квалиносте использовали мой захват как предлог, чтобы избавиться от меня! — Он повышал голос, пока Дру не вынужден был утихомирить его. — Я верну обратно то, что принадлежит мне по праву, — мрачно закончил принц. — Я выполню свое предназначение!

Дру присел на корточки и начал лениво рисовать на грязном полу замысловатые узоры. На земле возникали изгибающиеся линии, петли, квадраты.

— Что за врагов ты имеешь в виду, мой принц? Кто они такие?

Ульвиан опустился напротив своего друга и начал:

— Во-первых, это моя сестра, Верханна. Старый кастелян, Таманьер Амбродель, считает меня испорченным и злобным, а его сын, генерал лорд Кемиан Амбродель, думает, что он больше меня подходит для роли Пророка. Есть еще старая сенаторша-Кагонести, по имени Иртения, которая…

— Все ясно.

Дру рукой смел свои рисунки.

— Думаю, что мы можем объединить наши усилия, Высочайший. Твой отец и король гномов заключили меня сюда. Я вынужден скрывать свою личность, потому что кое-кто из эльфов и гномов, с которыми мы работаем рядом, прикончил бы меня, если бы узнал, кто я на самом деле. — Колдун приблизил лицо к Ульвиану. — Вместе мы можем сбежать отсюда и снова завоевать могущество и положение, предназначенное нам судьбой.

— Сбежать? — слабо отозвался Ульвиан. — Я… я не могу. Если я покину страну, отец объявит меня вне закона.

— Кто говорил о том, чтобы покинуть страну? Мы с тобой отправимся в Квалиност. Там наверняка есть знатные люди, сенаторы и жрецы, благосклонно относящиеся к тебе, мой принц. Мы сплотим их вокруг тебя и потребуем прощения. Что скажешь?

Ульвиан потер руки. Несмотря на холодный горный воздух, ладони его стали влажными от пота.

— Я… я не знаю, — вяло ответил он. Как бы ни был принц недоволен своим положением, он понимал, что такой план по меньшей мере рискован. — Когда мы бежим? — с сомнением спросил Ульвиан.

— Этой самой ночью, — ответил Дру, и Ульвиан буквально вздрогнул от его резких слов. — Обе части моего амулета находятся в лагере. Мы можем ворваться в палатку Фельдрина и захватить их. А дальше ничто в пределах сотни миль не сможет остановить нас.

Принц, сидя на корточках и обхватив себя руками, медленно раскачивался взад-вперед. Он возразил:

— Фельдрин просто так не отдаст…

— С твоей помощью я прикончу старого каменщика, — фыркнул колдун.

— Нет. — Ульвиан поднялся, беспокойно озираясь по сторонам. — Этого я сделать не смогу. Я не смогу убить Фельдрина. Я хотел, чтобы меня оправдали и простили. Я не стану проливать кровь, чтобы расчистить себе путь к свободе.

Дру поднялся и выразительно пожал плечами:

— Как тебе угодно, мой принц. Я сижу здесь многие годы, ты — лишь короткое время. Когда сломаешь хребет, еще немного поработав на этой треклятой стройке, то тогда, возможно, поменяешь свое мнение.

Ульвиан хотел что-то ответить, когда Дру внезапно дернул головой, словно услышал посторонний звук, и протянул руку, чтобы заставить его помолчать.

— Погоди, — сказал он. — Что-то не так.

Ульвиан последовал за чародеем к одному из двух окон, пробитых в стенах барака. Казалось, что снаружи светлее, чем обычно бывает ночью. Когда они выглянули, свет стал ярче. Постройки лагеря вырисовывались яснее, силуэты палаток приобрели четкие очертания. К изумлению Ульвиана, прямо перед ним в небе поднималось солнце. Сначала видно было лишь слабое алое свечение, затем оно засияло все более и более ослепительно, пока горный перевал не озарил полуденный свет.

— Что… что происходит? — закричал Ульвиан, прикрывая прищуренные глаза от неожиданно показавшегося сияния.

Дру потер грязный заостренный подбородок.

— Кто-то вмешался в естественный ход вещей, — холодно ответил он. — Кто-то — или что-то — обладающий большим могуществом.

Люди и гномы высыпали из хижин и уставились в ясное небо, в недоумении потирая затылки. До рассвета оставалось два часа, и все же палатки заливал дневной свет.

Пыль, поднятая лавиной, окрасила небо над горами Харолис в ржаво-красный цвет. Туман из мельчайших частичек камня висел в неподвижном воздухе, не двигаясь с места. На следующий день после обвала солнце, застывшее в зените, просвечивало сквозь пелену, словно оранжевый шар. Судя по водяным часам и свечам с зарубками, прошло несколько часов, но светило оставалось на том же месте.

— Мастер Лугрим, который час? — обратился Ульвиан к надсмотрщику, лицо которого скрывал ковш с холодной водой.

Лугрим вылил последние несколько капель из кувшина на лоб, и без того мокрый от пота.

— Скоро опять за работу! — прорычал он. — Вы люди или верблюды? Сколько вы думаете выпить?

— Я не человек, — ядовито заметил Щепка, — и буду пить, сколько мне угодно.

— Дьявольски жарко, — добавил человек по имени Бруннар с грубым эрготианским акцентом.

С момента внезапного появления солнца прошло шесть часов, и становилось все жарче и, жарче. Воздух был странно неподвижен; ни одно дуновение ветра не проносилось над перевалом, ни единое облачко не укрывало рабочих от солнца. Лишь неизменная пыль застилала небо, покрывала их изнемогающие от зноя тела.