Война Владигора - Валерий Воскобойников Страница 29

— Первым примчался человек, одетый в шкуры, — рассказывала Любава. — Молча вошел, поклонился, протянул мне ребро, снова поклонился и вышел. Пока я раздумывала, как и что, его уж и след простыл. Послала за ним вдогон: надо же было хотя бы ответ дать, — исчез, словно его и не было. Только стражники у ворот донесли: было у тех, кто сопровождал его, по три запасные лошади, да еще и лоси бежали в пристяжных.

— Сыщешь толмача, знакомого с языком угоры? — спросил князь старосту Разномысла.

— Есть один, из их же племени, как раз завтра утром убывает.

— Не он один убывает, многие торговые гости покидают Ладор, — вставил Млад.

Все нахмурились — это был нехороший знак.

— Ну а со стрелой как было? — Владигор постарался смягчить голос — не Любава же виновата, что Синегорью с разных сторон объявляют войну.

— Так же и было. Будто в пути послы сговорились. Вошел, поклонился, протянул молча стрелу и вышел.

— Нехорошо, ой нехорошо! — сказал Разномысл. — Только отстроились!

— Подожди, словно по покойнику, выть! — оборвал его Ждан. — Тут еще дело повернуть можно.

— Повернула баба зад, так он едва передом не стал, — ответил грубостью Разномысл. — Если купцы бегут — жди беды.

— А тебе лишь бы каркать! — ответил Ждан.

Владигор строго глянул на них по очереди, и страсти, готовые разбушеваться, слегка улеглись.

— Тут сразу о многом надо подумать. Войско Угоры сначала будет разбирать завалы в Рифейских горах — на это неделя понадобится. К тому же воинов со всех далей собрать, корм. Но уж ежели они решатся — Ладор, может, и не возьмут, а селения в половине княжества потопчут, пожгут и людей выкосят.

— Так это только с севера, а еще — с юга, — не сдержался и вставил Разномысл. — Почитай, ничего от княжества не останется. И подмоги просить не у кого, все, как волки голодные, разъярились.

— Подмогу придется у самого народа просить. Если мужиков, баб сумеем поднять — будет и войско. Они же это поймут: лучше на своей земле хозяйство вести, чем быть в рабах на чужой, — не удержался теперь Ждан.

— Вот ты и подымай, — уколол его Разномысл.

— И подыму. Нам с князем это привычно.

— Сделаем так: Ждан набирает ополчение в селах, Разномысл — в самом Ладоре, а я — попробую договориться с Эльгой, — объявил свое решение князь. — Что-то тут не так. Не мог он после моего письма пойти на нас войной. Слажу дело миром — сразу к Абдархору с Саддамом. Со мной поедет Млад. — Князь повернулся к Младу. — Подбери сам троих верных людей, смекалистых и чтоб кони были быстры.

После княжьего слова обычно все расходились и сразу брались исполнять его. Так было и тут. Один лишь подземельщик Чуча, за все время разговора не произнесший ни слова, остался сидеть в углу.

Что скажешь? — спросил его Владигор, когда они остались вдвоем. Князь чувствовал, что у Чучи есть свое предложение, и не ошибся.

— И сколько дней ты думаешь добираться до этого Великого Эльги? — спросил, ехидно улыбаясь, Чуча. — За это время реки замерзнут и снова растают, пока ты будешь карабкаться по Рифейским горам.

— А что же мне делать, по небу лететь?

— Зачем по небу, если можно под землей? Путь тебе известен. Через временной колодец.

— Ты хочешь сказать?.. — поразился Владигор.

— Разве я не говорил, что мой народ за несколько веков прокопал галереи по всему Поднебесью? Или ты думаешь, я зря сижу который год над старинными письменами? Да ты у меня окажешься за Рифейскими горами за один миг, причем не выходя из замка! — с гордостью сообщил Чуча. — Я как раз расшифровал одно древнее сообщение про этот путь.

— Невероятно! — только и воскликнул князь.

Сыну посадника Младу Владигор мог доверить тайну временных колодцев. Но никому другому, потому как такая тайна может обернуться опасным оружием против княжества.

— Люди готовы, князь, — явился с докладом Млад. — Когда выезжать?

— Что за люди, кто да кто? — спросил князь.

Один приходился братом самому Младу, на полтора года моложе, два других — тоже молодые, но уже опытные воины.

— Сделай так, — приказал князь, — завтра, едва рассветет, пусть они втроем отправляются к Рифейским горам и ждут нас у Черного лога. Место приметное, не ошибутся. Старшим поставишь брата. Справится?

— Справится, — подтвердил Млад.

— Пойдут быстро, не прячась. Могут так себя и объявлять: княжье посольство к угоре. И чтоб одежда была теплая, запас еды…

— А мы? — не удержался от вопроса Млад.

— А мы с тобой — иным путем. Тоже запасись теплой одеждой, овса прихвати лошадям — у них там овес не растет — и с первым проблеском ко мне.

У князя оставалось еще множество дел. И оконца его светились допоздна, так что для сна остался лишь хвост от ночи. С первым же проблеском один за другим появились в княжеских палатах Чуча и Млад.

— Как с конями быть? Не пешими же туда отправляться? — озабоченно спросил Владигор. — Кони пройдут?

— Ежели ноги сумеют подогнуть, так и пройдут. — Подземелыцик Чуча был важен и сосредоточен.

В подземную часть замка он отправился первым. За ним, ведя нагруженного дорожными сумками Лиходея, стал спускаться Владигор. Следом вел своего коня Млад. Испуганный конь упирался, дрожал, непривычно ему было идти по подземелью. Да и молодой хозяин тоже едва сдерживал страх.

— Чуча переправит нас за Рифейские горы своим потайным путем. Будет отправлять поодиночке. Там всякая неожиданность может случиться. Действуй по разумению, — предупредил князь, когда они подошли к потайной двери в каморку подземельщика.

Сын посадника хоть и наслышался дома немало разговоров о княжьих тайнах, но все никак не мог взять в толк — как же так: стоит стена каменная, и вот князь с лошадью проходят сквозь нее. И он сам легко руку просовывает, словно это пустое место.

— Пустое и есть, одна лишь видимость стены, — объяснил князь. — Это подземельщики такую хитрость измыслили, чтоб от врагов прятаться.

Князь с Лиходеем, послушно подогнувшим ноги, едва поместились в каморке Чучи, уставленной полками с древними книгами.

— Ну, вперед?! — спросил князь. — Только смотри в другое место не отправь! — пошутил он.

Чуча что-то ответил, и изумленный Млад увидел, как его князь с конем обрели полупрозрачный вид, подобно спицам у быстро вращающегося колеса, а потом и вовсе исчезли.

— Теперь твоя очередь, — обернулся Чуча к Младу. — Заводи коня.

Только конь никак не желал войти в каморку Чучи. Потолок у каморки был низким, а конь храпел, отбивался ногами и не подгибал их. Они возились с перепуганным животным до тех пор, пока Чуча не просунулся между дверью и боком лошади и не встал сзади. Что уж он там сделал, то ли просто коня толкал, уперевшись в его круп, или какое слово приговаривал, Млад не знал. Он затаскивал коня за уздечку спереди, попутно то приговаривая успокаивающие слова, то раздраженно прикрикивая.