Переселенец - Григорий Шаргородский Страница 29

А чего я, собственно говоря, жду? Все уже высказались, мозаика сошлась, за исключением парочки деталей, а мы тормозим. Нехорошо.

Горошинка артефакта отправилась в рот, что было отмечено удивленным взглядом Вадала. В ответ он получил перекошенную из-за сомкнутых челюстей ухмылку, а затем золотое плетение артефакта поддалось под нажимом крепких зубов.

Было такое ощущение, что меня посадили в огромную банку, а затем резким ударом разбили ее. Мир вокруг утратил резкость, и я на исчезающе короткий миг потерял сознание, но все же устоял на ногах, хоть и пошатнулся.

Похоже, этот придурок Урген все же что-то напутал!

Но нет, в отличие от меня, все остальные фигуранты переговоров, в том числе Лара, отправились в глубокий нокаут.

Через секунду я понял, что немного поторопился с выводами. На ногах устоял один из дари – тот, что говорил. Он широким взмахом распахнул полы своего плаща – вместо комбинезона на нем была какая-то серая мантия, перетянутая пояском с кучей мешочков. Вот из этих мешочков дари и зачерпнул пригоршню чего-то сыпучего.

Решив, что с этим цирком пора заканчивать, я выдернул из ножен шпагу, позаимствованную еще у сатарского гвардейца, и шагнул вперед.

Перекошенное от злобы и боли лицо нелюдя стало злорадным, а маленькие зернышки из его ладони веером полетели на пол.

Начало метаморфозы ускользнуло от моего внимания, но зато я четко услышал треск и хорошо рассмотрел, как тонкие корешки раскалывают мраморные плиты пола, жадно устремляясь к земле. Уже через секунду между мной и дари вырос колючий кустарник, который с каждым мгновением становился гуще и выше.

Если признаться честно, это обстоятельство немного обрадовало меня – не было необходимости добивать лежачих. Быстро подхватив Лару на руки, я на секунду застыл над Вадалом. Он был хорошим братом, хоть и полным отморозком. Но за эти два дня я начал воспринимать память Эдгара как свою и чувствовать ненависти к этому человеку попросту не мог. Ступив на берег острова, я уже думал о нем как о родиче, а царя мысленно называл отцом.

Так, пора покидать это тело, пока меня не растворило в себе сознание пирата.

Холл и коридор оказались совершенно пустынными, поэтому было непонятно, как далеко распространилось действие «вырубающего» артефакта.

Два гвардейца и едва ли не подпрыгивающий от нетерпения дядюшка у входа в здание, пребывавшие в полном здравии, показывали, что радиус был слабоват.

– Эдгар, в чем дело?

– Все в порядке, отец приказал убрать тело, – ответил я дядюшке, укладывая Лару в фургон рядом с посеревшим от горя Джайме.

Нет чтобы эта мерзкая скотина просто поверила мне на слово! Увы, слишком любопытный недоумок потянулся проверять пульс, за что и получил своим же кинжалом под скулу – любимый удар мошенника прошел на ура.

Шпага покинула ножны одновременно с разворотом тела, когда дядюшка еще только падал на землю, и один из гвардейцев захрипел, пуская через рану в груди кровавые пузыри из пробитого легкого. Мало того – досталось и сердцу, поэтому шансов у него не было. Едва успев выдернуть клинок из обмякшего тела, я с трудом отбил выпад второго гвардейца. Довольно грамотная «акула» в исполнении моего противника зацепила бицепс, но он, похоже, забыл, что этот прием имеет изъян в виде слабоустойчивой позиции ног. Пират немного «провалился» в выпаде и получил эфесом шпаги в висок, разрез на шее на обратном ходе в «прибое», а затем резкий укол в горло. Мне еще повезло, что второй противник был значительно слабее первого – старый Мигар когда-то обучал маленького Эдгара и являлся мастером фехтования.

Прости, учитель, так получилось.

Вскочив на козлы, я подобрал поводья, перетянул правую лошадку хлыстом и направил рванувший с места фургон к выезду из поместья. К счастью, возница в это время где-то гулял, иначе пришлось бы и его прирезать. Впрочем, учитывая, что все мужчины на острове умеют держать шпагу, его присутствие могло иметь плачевный результат уже для меня.

Стараясь не особо гнать, дабы не привлекать внимания, я спустился по извилистой дороге к порту и подкатил к своей «Ласточке».

Старшина спрыгнул с борта и подбежал ближе.

– Капитан, мы готовы отплыть.

– Хорошо, возьми пару ребят – и достаньте пленника из фургона, – быстро приказал я и, подхватив на руки Лару, перебрался на борт корабля.

Уже через минуту мы оказались в капитанской каюте шхуны, где действительно было чисто, а в воздухе благоухали диковинные ароматы. Пока я укладывал бесчувственную княгиню на кровать и освобождал Джайме, старшина смотрел на все это с возрастающим подозрением.

– Капитан?

– Витор, ты еще здесь?! Немедленно отходим!

– Слушаюсь, капитан. – Врожденная дисциплина победила удивление, и старшина пулей вылетел из каюты. С палубы послышались его вопли и топот матросских ног.

– Что это было? – прохрипел Джайме, с трудом шевеля своими затекшими конечностями. – Лара.

– Она просто в обмороке, – ответил я, но на всякий случай еще раз проверил у девушки пульс и дыхание. Княгиня спала.

Корабль качнуло, и мы начали отходить задом в залив, подтягивая сами себя к отнесенному далеко за корму якорю. Через несколько минут улегшаяся суета на палубе и качнувшая нас инерция дали мне понять, что «Ласточка» развернулась носом к выходу из бухты и поймала ветер. Теоретически сторожевые форты обязаны пропускать шхуну принца без всяких вопросов, но случиться могло все что угодно.

Еще через пять минут я облегченно присел на кровать рядом с княгиней, которая начала приходить в себя.

Мы вырвались! Но радоваться пока было рано – в каюту вернулся старшина, и его лицо мне не понравилось.

– Капитан, мы вышли из бухты. Какой курс? И вообще, что происходит? На берегу какая-то беготня.

Несколько секунд я потратил, чтобы покопаться в памяти пирата и принять решение.

– Витор, ты узнаешь эту девушку? – указал я на уже открывшую глаза Лару.

– Нет, что-то знакомое есть, но узнать не могу.

– Это Лара Сатарская.

– Морские бесы! – удивленно выдохнул старшина и, побледнев, перевел взгляд на пытающегося подняться Джайме.

– Да-да, это капитан Арат. Отец приказал взять их в плен. Ты знаешь, что будет дальше?

– Нас уничтожат, – хмуро сказал Витор, который всегда отличался умом и сообразительностью, как пресловутая птица.

– Я вырвал для нас один крошечный шанс выжить, – решил я выложить перед пиратом все козыри. – Княгиня не будет свирепствовать и накажет только виновных. Ты станешь капитаном «Ласточки», ну и, возможно, получишь солидную награду. Ведь так, ваша светлость?

Окончательно очнувшаяся Лара кивнула:

– Конечно. Хотя я и не люблю, когда кто-то дает обещания за меня, но капитан Эдгар прав.