Няня для фееричного папаши - Алва Верде Страница 29

Я сжимала в руке ложку, готовая выдать мужчине всё, что ему полагается. Он же, поджав губы, развернулся и направился к софе. Со вздохом лёг на неё, но сделал это с таким видом, будто он смертельно болен.

— Мне нужно было быть осмотрительней. Слишком понадеялся на свои знания!

Ну вот, а я уж думала, что мне тайну великую раскроют, а тут очередной этап душевного излияния и самобичевания! Да что же это такое!

— Наверное, это было нужно вам, — встала на цыпочки и заглянула в кроватку Остина: фэр Итан уложил его очень удобно, одеялом накрыл как надо. Я подозрительно посмотрела на мужчину и прищурилась. Неужели мне голову пудрили? А на самом деле мой начальник умеет обращаться с детьми? — Самонадеянность — опасная вещь. Я тоже из-за неё хлебнула. Только вот достаться должно было мне, а пострадал Остин...

— Что? — фэр Итан привстал на локте. — И думать забудьте! Вы тут ни при чём! Ничего, пока я временно отойду от дел, чтобы уделить всё своё внимание лорду Фарксу.

— Прозвучало так, будто вы ему вендетту объявили.

— Вендетту?

— Кровная месть, — поправилась, поняв, что такого термина тут нет. — Когда плату за обиду берут кровью. В моём мире это типичная практика у людей с южной кровью. Была типичной практикой. Когда-то. Хотя русское «зуб за зуб и глаз за глаз»... Но это же не значит, что мы должны травить лорда Фаркса!

— И думать забудьте! — фэр Итан побледнел. — Остин выжил только потому, что у него мощная магия. Только и всего. Вы бы упали замертво, даже не дойдя до экипажа.

— Жаль, — вздохнула. — Платье пропадёт. А то я уже подумала, что, может, и вправду сыграть роль богатой вдовы?

Фей даже воздухом поперхнулся.

Что такого? Я не собиралась травить лорда Фаркса. Скорее думала о том, что жизнь с Остином, который его невзлюбил с первого взгляда, доведёт его до ручки. Было бы проще, разменяй лорд седьмой десяток. А так...

— Успокойтесь! — внезапно вспыхнула и стала серьёзной. — Пейте свою микстуру и идите к себе в спальню. Я, конечно, могу и тут спать, мне мои приличия этого не противят, но боюсь, что ваша репутация пострадает.

Мужчина вскинул брови и одарил меня многозначительным взглядом. Можно подумать я ему сейчас предложила невесть что.

— Признайтесь, лорд вам понравился. — фэр Итан налил себе ложку и, чуть поморщившись, выпил её.

— Есть одна поговорка, но она очень неприличная! Я бы с таким, как лорд Фаркс. Я бы к нему даже не подошла. Смазливый, слащавый, самовлюблённый тип!

— Который сделал вам предложение. — теперь фей выпил вторую ложку. — Между прочим, за такое все невесты из списка передрались бы!

— Значит, они глупые курицы! Дать бы метлой по хребту этому лорду, а потом по сопатке! У! — даже ногой топнула, так меня всё возмущало. — Он что думал, что я вещь? Что меня можно купить? Он мне дельное предложение делает! А не засунул бы он себе.

Продолжение я проглотила также, как и фэр Итан третью ложку. Румянец вернулся, но стал каким-то болезненным. Теперь мужчина и впрямь казался больным. Нездоровый блеск в глазах лишь усиливал эту картину.

— И Остина я ни на что не променяю! — выдохнув, печально продолжила. — Как жаль, что многие все сводят к деньгам. Будто нет другого мерила. Лишь деньги, деньги, деньги! Злато, над которым надо чахнуть. А... как же обычные человеческие чувства? Как же дружба, привязанность и любовь? Как же дружба? Почему всё оценивается звонкой монетой? Или я выгляжу такой дешёвкой?

— Что? — мужчина встрепенулся. — Нет, не выглядите. Даже в том ужасном платье вы были самой красивой.

— Самой красивой? — от удивления даже переспросила.

— Ну, я про красоту. эм. внешнюю.

— И вы туда же!

— Нет-нет! Внутренняя красота тоже нужна!

Так, теперь я поняла почему Элис сказала, что только три ложки. Фэр Итан уже порозовел, напоминая того, кто хорошенько хлебнул крепенького. Наверное, это всё равно, что дать коту валерьянки.

— То есть, вы считаете меня красивой? — подозрительно сощурилась.

Фэр Итан понял, в какую ловушку угодил. Отведя взгляд, вдруг схватился за бутылочку с настойкой и щедро от неё отпил. Затем и вовсе опустошил.

Ой, нет. Что теперь будет? Неужели я какую -то тонкую душевную струну задела? А с виду такой серьёзный и обстоятельный мужчина.

Муж моей сестры любил говаривать, что когда он пьян, он Джеки Чан. Вот похоже, что настойка так подействовала и на фэра Итана. Я думала, что он мебель будет ломать, буйствовать, а у него вон как все!

Вскочив с софы бодрым и весёлым, мужчина расправил свои крылья. Стянул жилетку, расстегнул рубашку, упёр руки в бока и выдохнул.

— Лара! Вы даже не представляете, насколько красивы! И как красиво это поместье! Должен был вам показать его ещё давно.

Господи, даже вскрикнуть не успела, как мужчина подхватил меня на руки и с грохотом вылетел в окно. С грохотом, потому что только магия помогла уцелеть оконным створкам.

На улице было темно. Луна еле пробивалась из-за кустистых туч, звёзды конопушками раскрашивали небо. Обстановка очень романтичная. Только в любви признаваться! Хотя вон фэру Итану, чтобы сказать, какая я красивая, пришлось опустошить бутылочку с настойкой. Кажется, я начинаю понимать, почему в этом мире помешаны на списках. Как же! Не нужно ухаживаний и комплиментов, не нужно романтики и прочей ерунды.

Просто заключаешь брак и всё... Правда, как жить дальше, без любви — это оставалось за рамками моего понимания.

Мы взлетали всё выше и выше. Тусклый свет, исходивший от крыльев фэра Итана, окутывал нас мягким туманом, как и пыльца. Фей хорошо дополнился допингом, магия теперь ключом била. Порыв ветра вытрепал рубашку и теперь я прижималась к обнажённой груди мужчины. Краснея и хмыкая, даже не пыталась образумить его.

— Смотрите. Это всё Лоунот, моё поместье. Всё, от того пролеска и до того ручья.

Я крутила головой. Да, владения фея и впрямь обширные. Оказывается неподалёку от дома есть большой пруд в окружении грустных плакучих ив, которые казались сделанными из серебра в редких лучах луны. Вдалеке же заметила яркое пятно города, Туинстон.

— Конечно, я не лорд Фаркс.

— Вы гораздо лучше!

Зря я это сказала. Вот зря! Сказала, что думала, из самых лучших побуждений и безо всякого двойного смысла. И теперь режим весёлого каратиста был переключён на другой. Ей-богу, я и вправду слышала Леонтьева в своей голове: «Я — одинокий бродяга любви Казанова, вечный любовник и вечный злодей-сердцеед».

Губы фэра Итана оказались в опасной близости от моих. Давать пощёчину фею я не собиралась, но как-то отрезвить его нужно было. Как там говорят? Что у трезвого на уме, у пьяного на языке!