Линкольн. Том I - Маргарет Неве Страница 28

У Рима была одна цель - оправдатьслухи, потому что он сам видел, что сделал с целой армией железных машинкорабль гигант. Он так же верил, что война закончена и юг выжил. Не тольковыжил, но и ведет охоту на остаток железных драконов, чтобы навсегда стереть слица земли эту язву. Основные силы идут на север и через несколько недель будутна востоке, а это означало, только одно, что тайна капри будет раскрыта. Южанеузнают, что на востоке нет никакой радиации, что на востоке настоящий,нетронутый, живой лес. Люди по природе алчны и Рим был уверен больше чем на стопроцентов, что очень скоро будет развязана новая война. Юг заявит, что лес принадлежитим, капри не захотят объединяться с югом и вновь начнутся военные действия.

Рим в предвкушении потер руку обруку, такое ему было плечу. Он был рад снова оседлать своего мустанга ипомчаться в бой, он привык действовать, сражаться бою. Сама мысль о мире недала ему покоя, ее он считал не правильной. Капри нужна война, они не могутжить в мире - это военные люди и бред, что каждый из них мечтал о покое, осемье, о свободе. Нет, капри поклонялись только песку, стали и проливали кровь.

Рим зажег факел и бросил егобудущее "кострище", дело в том, что транспортер красного крестапришел фактически на одном работающим реакторе. Половина его обитателей либобыли тяжело ранены, либо погибли. Хоронить умерших капри не решились, поэтому соорудили"кострища" из вырубленных веток и древесины, положили туда умерших ипредрассветное солнце закрыл густой туман от костров. По лесу потянулсякакой-то кисловато ржавый запах, а огонь плясал в глазах Рима. Рим вдыхал запахогня, но без чувств наблюдал, как он пожирает погибших. Даже, когда среди нихон увидел тело Кити, то только проводил ее пустыми глазами. Магия огня большене грела душу Рима, она превращала его душу в вечную зиму. Огонь уходил из егосердца, уступая место льду. Лед, как сталь не чувствует боль, ему не подвластнычувства и благородные поступки.

Рим подобно железной машинезатаился и стал ждать удобного момента. Костры потухли, капри ушли далеко вподземные туннели, зима превратила лес в настоящее царство из снега, а людиРима грелись у костра, но уходить за предводителем не спешили. Они хотелиотдохнуть от войны, они хотели погреться у костра, отоспаться и сделатьглубокий выдох от постоянной погони за жизнью. Наконец, они хотели ходить помирной земле. Вот только их предводитель хотел войны, его сердце искало в хаосевойны приют, потому что как-бы не сопротивлялся Рим, то вся причина была тольков его сердце. Оно не находило покой с тех пор, как на землю опустился корабль исреди людей Рим не нашел Крид.

Расспрашивать он не решился, но случайноуслышал, как один военный говорил другому, что девчонка по фамилии Линкольнбыла командиром корабля семнадцать минут, но эти семнадцать минут спаслиэкипажу и беженцам жизни. О ней говорили, как о легенде, в голосах людей быловосхищение и сочувствие, так как после смерти (подруги или близкой), она сошлас корабля и двинулась в сторону юга. В груди Рима неприятно (как пишут вроманах), екнуло. Виктор Линкольн тоже развернул своих людей в сторону юга, аэто означало, что возможно по пути они подобрали ее. Вывод напрашивался один -Виктор и Крид встретились.

Рим сжал кулаки. Ненависть кюжанам разливалась по всему телу, суставах не приятно покалывало, пальцытянулись к оружию, свисавшему у бока. От дружбы Виктора и Рима не осталось иследа, теперь они были соперники, враги, люди по разные стороны баррикад. Однимсловом чужие друг другу, не дай бог тому, чтобы их дороги вновь пересеклись.

***

Над просторами юга разливалсяалый, как кровь закат. Небо налилось свинцовой тяжестью, провожая солнце,уходящий день. Первый день в мире. Мир, который ждали тысячелетиями, веками,днями и ночами. Мир давно забытое слово, но теперь оно, и только оно пришло наземлю людей. Мир, пустой звук, когда не знаешь цену слову "война".Страшнее нет - война. Оно оставляет после себя только сталь омытую кровью нажелтом-желтом песке. Оно превращает в пепел все, что дорого. Оно только умеетзабирать, воскрешая на своих обломках боль, смерть и оголенные кости вполуразложившейся плоти. Война - серое, блеклое слово и нет никакой романтики,красоты, восхищения.

Над просторами юга восходилалуна, на небе появлялись первые звезды, а люди успели забыть, какие онисовершенные звезды. Миллионы и миллионы ярких лампочек, которые безмолвноосвещают бескрайние просторы вселенной. Их свет не греет, но подобно факелуфеникса, пролетая через сотни световых лет, он дарит надежду, что там, тожеесть искра жизни, мира, надежды и возможно любви.

Крид стояла посередине дороги,что под конец улицы уходила обломками глубоко под землю. Не далеко от неесвященник отпевал погибших, над ней пронесся космический корабль далеко в небо.Видимо спешил в резервацию разбудить, тех, кто остался спать в киберпространстве. Часть железных ворот ведущих в город-крепость, была открыта и онаотчетливо увидела, как на фоне солнца, которое не до конца успело сесть, вгород въезжали всадники.

Итак, Крид стояла посерединедороги, и смотрела вперед. Она не верила своим глазам - это были всадники изжелезного города. Об этом говорила их форма: от штатских до формы цветаметалла, с темно-бордовым крестом на правом рукаве, знак отличия железногогорода. Впереди колонны всадником ехал человек, у него были пышные бакенбарды,загоревшая кожа и желтые кошачьи глаза, одет он был как ковбой давно забытойцелливезации дикого севера.

Мужчина обернулся назад, но потомразвернулся и вновь поглядел вперед, придержал за поводья коня, чтобы тотнемного потоптался на месте, а потом двинулся к Крид Келлен. Несомненно, этобыл Виктор Линкольн. Крид тоже пришла в себя от увиденного и пошла на встречувсаднику. Виктор спрыгнул с коня. Девушка перешла на бег и помахала ему рукой.Мужчина прибавил шаг, а потом тоже побежал, наконец, они остановились другпротив друга, как дети, улыбаясь друг другу.

- Я подурнела, не правда ли? -Виновато сказала Крид.

- Хм? Ты как всегда хороша,дорогая! - Засмеялся Виктор.

- Лжец! - И Крид крепко обнялаВиктора, ее старого, доброго Виктора, с которым всегда хорошо и уютно, скоторым не знаешь бед и несчастий. Уткнувшись в широкую грудь Линкольна можнозабыть даже о том, что еще вчера была война. С Виктором всегда хорошо.

- Даа, - протянул он. - Войнастерла манеры леди с вас Крид Келлен. От леди не осталось и следа: надо же -лжец!

- Не говори, никогда, большеэтого слова, Виктор! - Как бы хорошо не было в объятьях Линкольна, Крид все жеотстранилась от него и посмотрела в лицо:

- Я ненавижу это проклятое слово!Оно сделало врагами меня и Рима, а еще мой отец...

- ...По другую сторону, -закончил за нее Виктор, - я знаю.

- Да, да, Виктор! Еще оно хотелоотнять тебя у меня! О-о, этого бы я не вынесла Виктор!

- Больше нет войны, - сказалВиктор, и они двинулись вглубь города.