Точка возврата - Сергей Чичин Страница 28

Лучший способ отвлечься? Правильно, пожрать.

– Раздобыл немножко вкусненького, – объявил я, закрывая тему, и стащил со спины рюкзак. – Налетайте, и пошли к дороге. Машину раздобыл, ребят пристроил, новостей таких наслушался, что они пока что не желают в общую картину утрамбовываться. Прикинь, Мик, прошла не неделя, а десять месяцев!

Фон выудил из пакета круассан, запихнул целиком в пасть и легкомысленно пожал плечами. Он за временем вообще особо не следит. За квартиру ему платить не надо, у его однокомнатной халупы в Сан-Франциско аренда фиксированная, так что автоплатежи и без гвоздей, а когда куда выдвигаться – всегда Мейсон помнит.

– Ничего удивительного в этом нет, – меланхолично сообщил эльф. Он тоже достал круассан, но смотрел на него с подозрением – тут понюхает, там присмотрится, и на его сероватой физиономии все отчетливее проступало оскорбительно брезгливое выражение. Словно дохлую крысу ему дали или, скажем, говно на палочке. – Мы ведь отправлялись не из соотнесенного яруса.

– Объяснись-ка?

Фирзаил сморщился уже как чернослив – то ли от моей тупости, то ли от подношения. Да что ему не так? Вкуснейшая же штука!

– Право же, объяснить это… трудно. Потому что с одной стороны – предельно просто и понятно даже самому примитивному… а с другой стороны, вы и на самого примитивного не со всякой стороны… Время – практически единственный однонаправленный вектор во Вселенной, и течение его однородно для каждой группы миров. Междумирье из его течения исключено в силу своей уникальной позиции – вне времени, вне пространства, вне всего. Однако время относительное есть даже в нем, войдя в него и выйдя обратно, ты всегда выйдешь позже, чем вошел. Простите, я чувствую себя лишенным разума проповедником, вещающим для приморских валунов, меня это сбивает с мысли.

– Ты не ругайся, ты объясни, почему время растянулось.

Обезьян предубежденностью эльфа не страдал – он таскал круассаны один за другим, закидывал в рот и перемалывал с откровенным удовольствием. А ведь на него и правда не напасешься. Так что, пока Фирзаил собирался с мыслями, я убрал похудевший пакет из-под носа рыжего, вытряхнул из рюкзака ком одежды, подобрал мультикамовский набор и сунул ему в руки. Главное, чтобы догадался надеть, а не жрать. Впрочем, при всей своей благости на умственно отсталого он не похож – должен разобраться.

– Время не растягивалось, – в голосе эльфа прорезалось подлинное отчаяние. – Оно вообще не способно… в высшей степени ригидно… не путайте меня! Условность течения времени в Отстойнике обусловила четкую зависимость в соотнесении внешнего временного потока с позицией относительно слинкованного уровня. Если войти и выйти, времени вовне пройдет ровно столько, сколько почувствуешь. Если вести себя неосмотрительно, есть риск попасть в зоны с аномальным течением времени – бывают такие узлы, упрятанные, так сказать, с лицевой поверхности вышивки на изнанку. Бывают случаи, когда после многих субъективных лет там обитатель плана возвращался к себе и обнаруживал, что прошло несколько минут с его ухода, и обратные, когда несколько часов там оборачивались годами вовне. Переход между ярусами Междумирья сам по себе не является гарантией потери времени, если пользоваться им надлежаще. Но в нашем конкретном случае мы вышли в ваш исходный мир из другого яруса, слинкованного на другие миры с другим порядком течения времени. Как оказалось, с порядком более интенсивным. Логично, что финальный переход выбросил нас гораздо дальше по временной шкале, чем ожидалось.

– Ничего не понял, – пожаловался Мик.

А до меня вроде бы дошло, хотя не рискну уточнять, опасаясь спровоцировать у эльфа инсульт. Теорема Пифагора. Из мира в Отстойник – катет, из яруса Отстойника в другой ярус – катет, а вот между концами катетов длиннющая гипотенуза.

– А вот прямо там ты не мог этого объяснить? Чтобы мы не таким окольным путем выбирались, а нормальным, не теряя времени?

– Я бы непременно постарался, если бы только допускал мысль, что вы настолько некомпетентны! Мне и в голову не приходило, что высокоразвитые существа могут не знать таких элементарных вещей.

Вроде и высокоразвитыми назвал, а все равно обидно как-то получилось.

Рыжий вновь огрел меня по плечу – к счастью, на этот раз по левому, еще не отбитому в хлам. Указал на озеро. Мужички на лодке, хотя и начинали отваливать на веслах, при виде нашего фейрверка решили прибавить ходу и запустили тарахтючий движок, доселе мертвым грузом болтавшийся у них на корме. Теперь их тащило бодро и энергично, они заметно осмелели и даже, кажется, норовили показать нам обидные конструкции из пальцев – накрыла, стало быть, эйфория от просвистевшей мимо пули. Да и ладно, плевать на них, вот разве что при следующей встрече Мик им снова воспитательных лещей выпишет. Но рожа обезьяна ощутимо напряглась, даже вечная ухмылка превратилась в опасный оскал, хотя ничего предосудительного…

Сонар у него, что ли, встроенный?

Я до последнего момента не понимал, на что он указывает. Лодка вдруг споткнулась, словно налетев на полной скорости на риф, зарылась носом в совершенно гладкую воду и высоко вскинула корму с трещащим мотором. На краткий миг вместо ровного звука бурлящей воды завыл раздираемый лопастями воздух, а потом лодка плавно ушла под воду, словно уродливый лифт, вызванный на дно. Знаем мы такие лодки, утянуть накачанные воздухом баллоны напрямую под воду – задача нетривиальная, хоть бы и тонну груза ей к носу прицепи и брось за борт – она еще долгонько будет бултыхаться на поверхности. А тут канула с концами, только по воде пошли круги, затем вырвался гигантский пузырь воздуха, очевидно, из лопнувших баллонов. Затем лодка вернулась. То, что ее утащило на глубину, разжало хватку, и теряющая форму посудина выбросилась на поверхность, подлетев в воздух на несколько ярдов. Передней части у лодки уже не было – висели одни неопрятные лохмотья, как будто огромная пасть выгрызла нос за один мощный азартный укус. С лодкой вылетел из воды и один из злополучных рыбачков. В верхней точке полета он отцепился от снастей, за которые дотоле судорожно хватался, пролетел еще футов на пять вверх и без звука рухнул обратно на воду. Ни собраться, ни даже завопить не успел, кажется, был уже без сознания. О поверхность воды его шмякнуло плашмя с таким звуком, что стало ясно: вдребезги. Вода, если на нее вот так плашмя, потверже бетона покажется… бррр.

Остальные двое даже и на поверхности не появлялись, зато из глубины неспешно всплыл и принялся расползаться внушительный кровавый клуб.

Елки-палки. Прокормили семьи, нечего сказать. Надо тех толстых предупредить, чтобы деду слушались беспрекословно и не залупались на этого озерного, по крайней мере пока их радиоактивный паук не покусает.

Мик сразу нырнул за «армбрустом», лихо его подцепил и забуксовал, озадаченный его конструкцией. То-то и оно, из такой штуки не всякий еще выстрелит, надо разбираться в устройстве. Да и в кого стрелять? Прямо в воду? На поверхности ничего, кроме тяжело брякнувшейся изорванной лодки, не наблюдалось – капитан Немо свое дело знал туго, поднимать перископ не торопился. Сложно мне поверить, что это могло сотворить живое существо, даже после того, как мои представления о возможностях живых существ были безжалостно расширены.