Дьявол может плакать - Шеррилин Кеньон Страница 28

Ублюдок.

Все еще раздраженный, он подошел к Артемиде, которая так и сидела на полу. Какна неё непохоже. Он заскрипел зубами, увидев, что Деймос оставил у нее на горлекрасные следы, а её щеки горели от ярости.

- Ты в порядке? – спросил он.

- Как будто тебе не все равно, - яростно выплюнула она. - Ты только что тожеранил меня.

Он попридержал в себе готовый сорваться саркастический ответ, увидев боль в еёглазах. Хотя их отношения были далеки от идиллии, не в его правилах былодобивать её, когда ей и так плохо. Ему в жизни причинили достаточно боли, и онне хотел поступать так с другими.

Эш сел перед ней на пол, и подобрал колени к груди.

- Итак, что произошло?

Ее капризно надутым губам позавидовал бы ребенок.

- Ничего.

Он сердито выдохнул, поняв, что к чему. Она хотела поговорить, но решилазаставить его вытягивать слова клещами. Прелестно. Как раз так он и хотелпровести время. Опять же, если учесть, как обычно она любила проводить с нимвремя, это можно было бы счесть неким улучшением.

- Давай же, Арти. Я лучше знаю. Ты послала Деймоса за Сином, так?

Она надула губы еще сильнее, затем вздохнула:

- А какой у меня был выбор? Ты ничего не хотел сделать.

Она что, никогда не повзрослеет? Хотя бы раз он хотел иметь дело со взрослым…

- Я не могу, пока я здесь. Ты это знаешь. Ты отказалась дать мне перерыв, чтобыя смог с ним поговорить.

- Ты бы ничего не сделал, даже если бы не был здесь.

Может, и так.

Она снова вздохнула и искоса посмотрела на него:

- Всем на меня плевать.

- Не начинай, Артемида, - процедил он сквозь зубы. - Я не играю в эти игры, тызнаешь. Если тебе нужен папочка, чтобы взять тебя на ручки, то он в большомзале на холме.

Ярость вернулась в её глаза.

- Почему ты здесь со мной, если так считаешь?

Мило, он спрашивал себя об этом каждый день.

- Ты знаешь почему.

Она пропустила его комментарий.

- Ты меня ненавидишь, не правда ли?

Иногда. Нет, чаще всего. Но он чувствовал её глубокую уязвимость, и ему понеизвестной причине нужно было её успокоить. Да, он больной сукин сын.

- Нет, Арти, это не так.

- Ты лжешь, - обвинила она. - Неужели ты думаешь, что я не чувствую разницы? –Одинокая слеза покатилась по её щеке, она взглянула на него. – Когда-то тыобнимал меня так, словно я для тебя что-то значила.

Она была права, когда-то она была для него важнее жизни. Но с тех пор прошлоодиннадцать тысяч лет, и многое, очень многое между ними изменилось.

- Ты когда-то тоже не причиняла мне боль, помнишь?

Артемида покачала головой:

- Ты изменился задолго до этого. Ты был зол на меня еще до своей смерти.

Эш все еще не хотел об этом говорить. В его прошлом было достаточно боли.Последнее, что он хотел, так это вернуться к нему в любой форме.

Встав, он пошел в спальню, но Артемида последовала за ним.

- Что с тобой случилось? – спросила она.

Он рассмеялся над глупостью этого вопроса, потом повернулся к ней лицом.Казалось, она действительно не понимает.

- Как ты могла забыть? В тот день ты сказала мне, что я для тебя всего лишь ещеодна победа. О, постой… Вспомню точные слова. «Если ты кому-нибудь расскажешь онас, я освежую тебя в моем храме, пока ты не истечешь кровью». Это не былопустым обещанием, а? И когда ты выполнила его, даже притом, что я никому несказал ни слова о нас, во мне умерла та часть, которая о тебе заботилась,Артемида.

- Я извинилась за это.

Эш вздрогнул. Слова. Она думала, что простые слова смогут стереть боль иунижение, которые он вытерпел из-за нее. Он все еще мог ощутить жало плети насвоей голой коже.

Даже сейчас он мог слышать ужасный крик его сестры в тот день, когда егочеловеческий отец наказывал его за отсутствие.

- Остановись, отец, он невиновен. Он был с Артемидой. Скажи ему, Ашерон. Во имябогов, скажи ему правду, чтобы он перестал тебя бить.

Его человеческий отец ударом свалил его на землю. Потом он поставил ногу нагорло Эшу, как раз туда, где поднявшаяся желчь грозила удушить Ашерона.

- Что ты ей наплел, ничтожество?

Эш пытался скинуть ногу, но отец только сильнее надавил. Говорить былоневозможно.

- Ничего, п-п-пожалуйста…

- Богохульник. – Отец отступил назад, оставив Эша задыхаться в отчаяннойпопытке вдохнуть через покалеченное горло. – Свяжите его и принесите в храмАртемиды. Пусть богиня увидит его наказание, и если он правда был с ней, яуверен, она встанет на его защиту.

Он высокомерно посмотрел на Риссу:

- Бейте его на алтаре, пока Артемида не явит себя.

Унижения того дня до сих пор ранили его до глубины души. Люди, которыеподбадривали истязателя, чтобы тот бил еще сильнее. Жрецы, избивавшие еговместе с палачом.

Вода, которую ему плескали в лицо, когда он терял сознание от боли…

Все это еще свежо в его памяти.

И Артемида явила себя очень хорошо. Но только никто, кроме Эша, не видел её.Она с наслаждением смотрела на то, как его избивают.

- Я говорила, что произойдет, если ты предашь меня.

Затем она подошла к здоровенному палачу, и шепнула ему на ухо, чтобы он билсильнее, делал удары болезненнее.

Эшу тогда было всего двадцать.

Когда это все же закончилось, да и то потому, что у палача устали руки, Эша натри дня оставили прикованным в храме. Без еды, без воды. Голого и истекающегокровью. Больного. Одного. И пока он висел там, люди подходили, чтобы плюнуть нанего и проклясть. Они дергали его за волосы и снова били.

Говорили, что он ничего не стоит и ничего не заслуживает, кроме того, чтополучил.

Когда в конце концов жрецы его освободили, его побрили наголо и на затылкевытатуировали лук, символ Артемиды.

Затем Ашерона приковали цепью к лошади, и она волочила его до дворца. Землязаново открыла старые раны и добавила новые. К тому времени, как он оказался всвоей комнате, от боли он не мог даже говорить. Целыми днями он лежал нахолодном полу, плача оттого, что женщина, которую он так безоглядно любил,отреклась от него, хотя он ничего плохого не сделал. Он охранял её имя досамого конца.

И она думала, что простое извинение может облегчить все это… Стерва сошла сума.

До сих пор Артемида никому не рассказывала об их отношениях. Но каждый, у когобыли мозги, мог догадываться сам. Что это было? Одиннадцать тысяч лет онатайком приводила его в свой храм. Одиннадцать тысяч лет она принуждала егозаниматься с ней любовью.