Реквием по солнцу - Элизабет Хэйдон Страница 28

«За бессмертие».

— Разумеется. По-моему, это была честная сделка. И в конце концов, наш союз оказался очень даже успешным. — Сенешаль вцепился руками в планшир, приготовившись к новому приступу ярости ф'дора. — Если не считать тех моментов, когда вы забываете, что решение, куда мы отправимся и чем займемся, принимаю я. К сожалению, у вас нет выбора, вам придется следовать за мной. Если, конечно, вы не хотите покинуть меня прямо сейчас.

Демон рассмеялся — это был неприятный резкий звук, от которого у сенешаля заболели уши.

«Ты всегда отличался упрямством. Подумай, кому из нас будет хуже, если я решу это сделать».

— Думаю, вам, — усмехнулся сенешаль, и в тот момент солнце поднялось над горизонтом, залив море золотистым сиянием. — После шестнадцати веков власти, привыкнув постоянно удовлетворять свою жажду разрушения, крови и огня, было бы интересно посмотреть, как вам понравится жизнь простого юнги или портовой шлюхи. Оглянитесь по сторонам: вы видите кого-нибудь, в кого вы бы хотели вселиться? Может быть, желаете проникнуть в девку, которая работает в таверне? По крайней мере, вы испытаете новые ощущения — вас будут насиловать целыми днями, с утра до вечера, — и тогда, возможно, поймете, что испытываю я, когда вы пытаетесь подчинить меня себе.

Голос демона трещал, точно разъяренное пламя.

«Было бы интересно попробовать. Если я решу оставить тебя сейчас, я не умру. Да, конечно, я стану слабее, но, когда ты бессмертен, это не столь важно — просто небольшая отсрочка, и не более того. Пожалуй, стоило бы отказаться от власти и положения и вселиться в другого человека, любого, чтобы посмотреть, как твое тело высохнет, съежится, а потом твои жалкие останки развеет ветер — прямо у меня на глазах. — Огонь вернулся и обжег сознание сенешаля. — Ты же знаешь, что именно так все и произойдет, ведь знаешь? Без меня ты не только превратишься в мертвеца — ты станешь человеком, который сильно задолжал Времени и не имеет возможности с ним расплатиться».

— Валяй, — прорычал сенешаль. — Убирайся. А еще лучше позволь мне тебе помочь.

«Твоя грубость когда-нибудь тебя погубит, если не сейчас, то потом», — мрачно проговорил демон.

И снова замолчал, а сенешаль еще крепче вцепился в планшир корабля. Демон являлся воплощением хаоса и разрушительной силы. Сенешаль приготовился к сражению либо к тому, что его швырнут в море или в забвение.

«Ты снова преследуешь женщину».

Сенешаль сжал зубы, стараясь изгнать ф'дора из самых глубин своего сознания, но так же точно он мог помешать морским волнам набегать на берег во время прилива; горячие пальцы вцепились в его мозг, они безжалостно его изучали, без особого труда проникнув в тот глубоко запрятанный уголок, в котором он оставался только самим собой. Ему было мучительно чувствовать, как демон целенаправленно обшаривает его разум: вот он нашел мысли, которые сенешаль так тщательно скрывал от него, ухватился за них и выдернул наружу, как корень из земли.

«Неужели ты так ничему и не научился? — сердито спросил демон. — — Неужели забыл, что произошло в прошлый раз, когда ты позволил своей похоти взять над нами верх? »

— Я ничего не забыл, — с горечью ответил сенешаль. — Я все прекрасно помню, и, будь у меня возможность вернуться в прошлое, я бы все повторил еще раз. Мы с тобой испытали ни с чем не сравнимое удовольствие той ночью, когда заставили сереннку страдать, а в награду получили дитя, в чьих жилах течет ее кровь.

«Бесполезного урода. Чудовище».

— Ничего подобного! — Сенешаль старался не повышать голоса, чтобы не привлекать ненужного внимания, и его собственный гортанный шепот, словно осколки стекла, оцарапал ему горло. — Фарон — прекрасное творение, уникальное существо, обладающее возможностями, о которых даже мы не все знаем. И если кому-нибудь из нас понадобится пристанище, где мы могли бы скрыться, Фарон — идеальный вариант.

«Большое спасибо. У меня гораздо более высокие требования к телу, в котором я нахожусь. Я не намерен делить свою жизненную силу с уродом — получеловеком-полурыбой, лишенным костей, слепым при дневном свете, безвольным… »

Сенешаль в ярости вцепился ногтями в собственное лицо, оставив на щеках широкие кровавые полосы.

— Хватит! Если ты собираешься перебраться в другого человека, перебирайся прямо сейчас или подчинись моей воле. Я не собираюсь выслушивать твои глупости!

Сенешаль уже не мог справляться с гневом и закрыл глаза, сосредоточившись на духовных узах, которые связывали их с демоном в единое целое и которые он ослабил прошлым вечером, чтобы их дух смог проникнуть в Фарона. Все мысли о самосохранении исчезли, он быстро нащупал одну метафизическую нить и мысленно ухватился за нее, приготовившись вырвать ее из лап демона.

«Прекрати».

Обжигающий голос дрожал.

В сознании сенешаля воцарилась тишина. Тучи, внезапно закрывшие встающее солнце, начали постепенно рассеиваться, и вскоре на воду пролился утренний свет. Сенешаль затаил дыхание, дожидаясь ответа демона и с тоской думая о прохладе каюты, где его ждал Фарон. Он не знал, выполнит ли свою угрозу демон, которого он с радостью впустил в свою душу и который теперь цеплялся за нее метафизическими когтями. Ему оставалось только ждать.

Наконец голос зазвучал снова, в нем появилась покорность:

«Расскажи мне об этой женщине. Почему тебе так важно ее найти? »

Сенешаль сделал глубокий вдох, и соленый морской воздух наполнил его легкие. И тогда он вернулся назад, на древние поля, покрытые зеленой травой, на широкие луга Острова Серендаир, на которых ныне росли лишь морские водоросли, отчаянно цепляющиеся за песок под бурлящими обжигающими океанскими волнами. Он сосредоточился на своих воспоминаниях.

— Ее зовут Рапсодия, — прошептал он, постаравшись произнести имя так, чтобы оно легким облаком пронеслось по воздуху, почтительно, словно священный псалом, хотя он знал, что его святотатственным устам уже не дано творить молитвы. — Я познакомился с ней на Серендаире, до катастрофы. Она красива, у нее изумрудные глаза, словно летняя листва, а золотые волосы похожи на спелую пшеницу. Но дело не в этом.

«А в чем? »

Сенешаль попытался привести в порядок мысли и оживить воспоминания.

— У нее сильный характер, она страстная и… живая. — Вспомнив отвращение, которое много веков назад он видел в глазах Рапсодии, он почувствовал, как в горле у него застрял мерзкий комок. Ее взгляд ранил его гордость тог-да и сейчас. — Упрямая, грубая, нахальная, вечно спорит и имеет собственное мнение, к тому же у нее ужасный характер. И еще она глупа.

«И она меня любит», — подумал он, позволив себе на мгновение погрузиться в приятные мысли, но тут же прогнав их, чтобы демон не успел за них ухватиться.

Воспоминание о том, что она поклялась ему в верности, помогло ему пережить множество тяжелых моментов, согревало бесконечными холодными ночами, которых у него было не счесть до появления демона, когда он еще был самым обычным смертным, жившим в преддверии приближающейся войны. Он не забыл клятвы, данной ему Рапсодией, прежде чем он покинул ее, как потом выяснилось, в последний раз; он спрятал память о ней в самый дальний уголок своего сознания, туда, где хранились другие потери, и старался не доставать оттуда, чтобы не сойти с ума от боли.