Слёзы Шороша - Братья Бри Страница 28

– Это ли не ответ на твой первый вопрос, Трэгэрт? – заметил Тланалт.

– Направляя меня в Дорлиф, Фариард сказал: «О чём бы ни зашла речь, помни, Дугуан: мы в долгу перед этой землёй, этим небом и этим народом». И потому я вправе сказать не только от своего имени, но и от имени всех лесовиков: ваша беда – наша беда, и ваша война – наша война. Я же не ошибаюсь, что Дорлиф решил дать отпор непрошеным гостям?

– Ты не ошибся, Дугуан, нам придётся воевать, хотя… мы не умеем этого делать и у нас нет оружия. Мы призвали вас, наших добрых соседей, чтобы спросить совета. Вы лучше нас знаете леса, горы. Вы хорошие охотники. Вы… – Тланалт замялся.

– Не продолжай, мой друг. Понимаю твои тревоги и твоё замешательство. Судьба распорядилась так, что войны обходили эти земли. Но разве это плохо, что вы не знаете оружия, не знаете, как воевать?.. Мы поможем вам.

Трэгэрт вопросительно посмотрел на Дугуана. Но в его взгляде был не только вопрос, но и неверие, в его взгляде читалось: «Что вы, охотники и проводники, можете противопоставить полчищам кровожадных существ?»

– Да, Трэгэрт, мы поможем вам, – уверенно повторил Дугуан. – Вижу два пути. Первый – это научиться делать оружие самим дорлифянам. Наши мастера помогут освоить новое для вас дело. Но это путь проб и ошибок, как бы ни искусны были учителя и как бы ни талантливы были их ученики. Этот путь требует времени, которого мало. Того срока, который назвал Фэдэф, сто семь дней, едва хватит на то, чтобы научиться владеть оружием.

– Ты не перестаёшь меня удивлять, Дугуан, посланец лесовиков! – с раздражением и, может быть, недоверием перебил его Трэгэрт. – Только что ты поведал нам о пути, пройти который мы не успеем. Ты обмолвился об искусных учителях. Я не хочу обидеть тебя, Дугуан, но нам нужна не рогатина для охоты на медведя и не стрела, которая может сразить лишь косулю. Какой же ещё путь у тебя в запасе?

– Никто из нас не знает, какое оружие нам понадобится, как никто не знает, с каким врагом нам предстоит биться. Но и рогатина, и стрела дорогого стоят, если они в умелых руках.

– Трэгэрт, напоминаю тебе, что мы сами призвали лесовиков, и мы не вправе ни в чём упрекать Дугуана.

– Прости меня, Дугуан. Я погорячился, – Трэгэрту понадобилось усилие, чтобы спрятать спесь, вышедшую наружу. – Я должен был выслушать тебя. И я готов выслушать тебя.

– Друзья мои, в сомнениях нет беды: сомнения расчищают путь к истине. Я не в обиде на тебя, Трэгэрт. Мой долг – предложить вам пути, которые я вижу. Выбирать – вам. Есть второй путь…

Минуло три дня. На четвёртый ранним утром из Дорлифа в направлении леса Садорн потянулась вереница повозок. На каждой сидели по двое мужчин. Двигались не спеша, берегли лошадей для обратного пути. Впереди колонны верхом ехал Тланалт. Всех занимала одна мысль: что принесут им эти сто два дня? Какими делами они должны наполнить их? Что сулит им сегодняшняя встреча, с которой что-то должно начаться? Бок о бок надежда и недоумение сопровождали эту вереницу.

Тланалт первым увидел лесовиков, которые ожидали их. Перед ними вдоль леса лежало длинное полотно. Издали его можно было принять за видимый глазу отрезок речки. Но все знали, что речки там нет. Полотном, точнее, несколькими кусками, слитыми воедино, было накрыто то, за чем и прибыли сюда дорлифяне. Подъехав ближе, Тланалт заметил, что Дугуан вышел ему навстречу. Он спешился. Подойдя друг к другу, друзья обнялись.

– Рад тебя видеть, мой друг.

– Доброе утро, Дугуан. Вижу, вы хорошо потрудились.

– Пойдём, посмотришь, что мы для вас приготовили.

Дугуан подал знак своим людям – те подняли полотно: тысячи отблесков в одно мгновение вырвались на свободу и заполнили пространство над землёй, словно то, что выплеснуло их, томилось в темнице сотни лет, накапливая страсть к бою. И теперь эта страсть, воплощённая в блеске, рубила, пронзала и кромсала воздух.

Увидев прямо перед собой боевое оружие и снаряжение, о котором он не мог и помыслить, Тланалт пришёл в замешательство… Он посмотрел на Дугуана, но не смог ни о чём спросить его. Дугуан помог ему:

– Друг мой, – он положил руку на плечо Тланалта, – это наша история. Давно наши предки воевали. Но это было так далеко отсюда, что ни один ферлинг не смог бы долететь до тех мест. В наших жилах течёт кровь воинов, а не только следопытов, и мы не позволяем своим рукам забыть оружие. И сегодняшний день лишь подтверждает, что это правильно. Не мучай себя вопросами. Мы дружим с детства, и ты доверяешь мне. Точно так же твой народ должен довериться моему народу. Мы даём вам в дар это оружие и снаряжение и выделяем вам двадцать человек, которые научат вас владеть этим оружием, чтобы вы смогли защитить себя.

– Я благодарен тебе, Дугуан. Признаюсь, увиденное ввергло меня в сильное недоумение. Но ты развеял его. И то, что блеск вашего оружия впервые обрушился на меня и сейчас ослепит дорлифян, приехавших со мной, говорит о том, что лесовики завоевали наше уважение и дружбу, не хвастаясь силой.

…Прошло сто дней со дня видения Фэдэфа. Эти сто дней Дорлиф жил новой для себя жизнью. Его окружили два кольца, которые изменили его тело и его душу. Одно кольцо с каждым днём разрасталось вширь и вглубь, пока не стало рвом шириной в десять шагов и глубиной в два человеческих роста. Ров был заложен сухими ветками, облитыми смолой, а сверху покрыт маскирующим травяным настилом. В нескольких местах через него были перекинуты мостки, которые при приближении врага можно было легко убрать. Второе кольцо было невидимым, но слышным. Именно оно пленяло душу Дорлифа. Это было кольцо звона, особого звона… звона воздуха, кричавшего металлическим голосом… звона воздуха, рыдавшего металлическими слезами… звона битвы… Одна часть дорлифян – их было около полутора тысяч – создавала этот звон своими руками, сжимавшими мечи, копья, секиры… Она билась и билась, готовясь к грядущему сражению. Другая часть – все остальные дорлифяне, – поглощённая этим звоном, творила битву в своих мыслях, в своём воображении и таким образом участвовала в ней.