Когда приходит тьма - Александра Айви Страница 28

Однако Данте не спешил начинать соитие. Приподняв Эбби за талию, он поставил ее на ватные ноги и стал осыпать жаркими поцелуями ее живот. Эбби хотела запротестовать, но слова застыли у нее на устах, а глаза широко распахнулись от изумления, когда она почувствовала прикосновение его губ к своей влажной промежности.

Язык Данте стал поигрывать с клитором Эбби. Закрыв глаза, Эбби отдалась на волю чувств и острых ощущений.

Найдя самую чувствительную точку ее тела, Данте стал поглаживать и пощипывать ее.

— Нет, Данте, — тяжело дыша, прошептала Эбби.

Она не хотела получать разрядку без полноценного соития. Эбби жаждала ощутить Данте внутри себя, и он понял это.

Усадив Эбби поудобнее, он медленно вошел в нее.

Эбби глубоко вздохнула, испытывая огромное удовлетворение от того, что он наконец пошел навстречу ее желаниям.

Однако через мгновение Эбби удивленно посмотрела на него. Данте сидел неподвижно, даже не пытаясь продолжить проникновение.

— В чем дело, Данте?

— Ты начала соблазнять меня, Эбби, — сказал он, — ты должна и закончить это дело.

Улыбнувшись, Эбби положила ладони ему на плечи, слегка приподняла бедра, а потом снова опустилась вниз.

Данте застонал от блаженства, лихорадочно вцепившись в ее бедра.

— О Боже, ты сейчас убьешь меня, Эбби… Еще, еще…

Эбби снова ритмично задвигалась, приподнимаясь немного выше. Данте елозил по песку, постанывая от наслаждения. Его лицо было искажено от страсти.

Эбби улыбалась, довольная тем, что Данте находился в ее власти.

В этот момент он действительно полностью принадлежал ей. Они слились в единое целое. У них на двоих одна душа, одно тело, одно сердце.

Неудивительно, что они кончили одновременно и их крики страсти слились в один вопль.

Упав в изнеможении на грудь Данте, Эбби почувствовала неизъяснимое блаженство. Она была потрясена силой и остротой пережитых ощущений. Данте крепко прижимал ее к себе, и Эбби было уютно в его объятиях.

Эбби казалось, что ее только что сбросили с крыши огромного небоскреба, но крепкие руки Данте спасли ее от неминуемой гибели.

Данте понял, какие чувства она сейчас испытывает, и нежно погладил ее по голове.

— Ты в порядке, Эбби? — заботливо спросил он.

Она крепче прильнула к нему.

— Более чем.

— И тебе даже расхотелось сажать меня на кол?

— Пока я отказалась от этой мысли.

— Отлично. — Данте поцеловал ее в висок. — В отличие от большинства вампиров я люблю получать наслаждение, не испытывая боли, не проливая крови и не опасаясь, что мне всадят в сердце осиновый кол.

Лениво подняв голову, Эбби посмотрела ему в лицо:

— А как же твои отношения с Сашей?

На губах Данте заиграла самодовольная улыбка.

— Не надо ревновать, дорогая. Я отправил Сашу в отставку сразу же, как только увидел тебя в доме Селены.

У Эбби радостно екнуло сердце, однако она постаралась не выдать своих чувств.

— Я тебе не верю.

Данте выгнул черную как смоль бровь:

— Ты не веришь, что я отправил Сашу в отставку?

— Нет, я не верю, что ты сразу же обратил на меня внимание, — буркнула Эбби.

Данте усмехнулся, поглаживая Эбби по спине.

— Ты ошибаешься, я не мог не обратить на тебя внимания. Меня сразу же поразила твоя чистота. Я постоянно думал о ней. Я знал, что непременно совращу тебя.

Эбби рассмеялась:

— Ты всегда был таким самонадеянным?

Данте пожал плечами:

— В мире есть неизбежность.

Эбби помолчала. Она была далека от философии. Честно говоря, Эбби даже не знала, что это такое. Она никогда не прибегала к таким понятиям, как неизбежность, судьба и предначертание.

— Нет, в мире нет ничего неизбежного, — с уверенностью возразила Эбби.

— Почему ты так думаешь? — с интересом спросил Данте.

— Если бы от судьбы нельзя было уйти, из меня вышла бы спившаяся шлюха, работающая на улице за бутылку дешевого виски.

— Не говори так, — нахмурившись, одернул ее Данте.

Эбби заметила, что он помрачнел.

— Почему? Ведь это же чистая правда. Мои родители были алкоголиками, им нельзя было доверить даже собаку, не говоря уже о детях. Тем не менее у них было шестеро детей. Отец был скор на расправу и постоянно пускал в ход кулаки. Когда он уходил в загул и сутками не появлялся дома, мы все испытывали огромное облегчение.

Наша мать вставала с постели только для того, чтобы раздобыть новую бутылку виски. Братья сбежали из дома, как только немного подросли. Я осталась одна со спившейся матерью. Она умерла на моих глазах. Так какая судьба, по-твоему, ждала меня в будущем?

Данте порывисто привлек Эбби к себе и прижался подбородком к ее макушке.

— Судьбу определяет душа человека и его сердце. Тебе было предначертано стать незаурядной личностью, Эбби Барлоу.

Она замерла в его крепких надежных объятиях. Ее судьба сложилась необычно. Может быть, дело действительно в незаурядности ее личности?

Эбби уже не была скитающейся по городу девчонкой, боящейся вернуться домой. Она не была больше сторонящимся людей подростком, не желающим, чтобы посторонние знали правду о неурядицах в ее семье. Она не превратилась в усталую, быстро стареющую женщину, изо всех сил старающуюся сохранить крышу над своей головой.

Эбби выросла дерзкой и смелой. Она стала любовницей вампира, женщиной, заключающей в себе судьбу мира.

Губы Эбби тронула невеселая улыбка. Бедный мир! Неужели она, Эбби Барлоу, стала теперь его единственной надеждой на спасение?

— Я страшно устала, — промолвила она.

— В таком случае поспи, — сказал Данте, целуя ее в голову. — Я буду охранять твой сон.

У Эбби слипались глаза от усталости. Ее веки как будто налились свинцом. Но необходимо было о многом подумать и во многом разобраться. Возможно, им следовало вернуться в убежище ведьм и попытаться понять, куда убежали те, кто уцелел?

Эбби и Данте подстерегало множество опасностей. Быть может, именно сейчас тайный враг подкрадывался к ним… Нельзя терять бдительность.

Однако сейчас Эбби была не в силах изображать из себя Лару Крофт. Куда ближе в данный момент ей была роль Скарлетт О'Хары. «Я подумаю об этом завтра», — с этой мыслью Эбби провалилась в глубокий сон.

* * *

Данте был завзятым циником. Да и как иначе?

Он был бессмертен — все видел, сквозь все прошел, все испытал. У него было множество любовниц, с некоторыми из них он то сходился, то снова расходился. Казалось, ничто в этом мире уже не могло удивить его. Ничто, кроме, пожалуй, женщины, лежавшей сейчас в его объятиях.